– А ты-то спрашивала себя, что заставляет тебя после моего… кхм… пророчества раз за разом подниматься сюда? Знаешь хоть одного человека, кто поступал бы так же?
– Я всегда была «с прибабахом». Да ещё фаталисткой.
– Все фаталисты – «с прибабахом». Фатализм по определению глупая вещь.
– И это говоришь мне ты, который приходит к ничего не подозревающим, ни в чём не провинившимся жертвам и крадёт их души? По расписанию, пять дней в неделю с восьми до пяти?
– Забавно, правда? Вы привыкли считать, что смерть одна на всех и она женского пола. У меня только в этом городе сто двенадцать сменщиков, из них процентов девяносто – мужского пола. И, кстати, тогда была не моя смена.
– Когда?
– В июле.
Я молчала – не в замешательстве, не назло ему – просто так. Попробовала снова окунуться в пустоту, но мысли, которые я пока даже не могла сформулировать, липли к этой пустоте, как мухи к клейкой ленте, и ничего не вышло.
– Мне пора. Надо выспаться перед работой.
– Что, опять не сегодня?
– Ну, я пока ещё здесь.
На пару секунд мне показалось, что это произойдёт прямо сейчас – внутри даже что-то перевернулось, как в детстве на американских горках. Как это будет?..
– Смена закончилась. Не хочу трудиться сверхурочно, – пояснил Смерть. – Счастливо оставаться.
Я открыла рот, чтобы ответить, но его уже не было. Матрас на том месте, где он сидел, как всегда, не был тёплым, но и ледяным тоже.
Я устроилась на нём поудобнее и снова закурила. Небо утратило свои никому не нужные краски и тускнело на глазах.
Услышав шаги, я совершенно не удивилась. В моём положении вообще сложно чему-либо удивляться.
– Привет.
Сосед встал рядом. Я изучила его ботинки с коричневыми шнурками и только потом подняла взгляд.
– Не помешал?
Я помотала головой, снова подвинулась, освобождая место на матрасе, и потушила сигарету.
– Пропустил закат, – с сожалением заметил он, приземляясь.
От его рубашки пахло порошком, от волос – каким-то мятным шампунем. Без затей.
– Все пропускают.
Он протянул что-то неопределённое. Наверное, не понял, к чему я клоню.
– Я тут… в общем… вот твои деньги.
– Зачем?
– Ну… как-то так. Тут за все восемь посещений, – парень разжал мою ладонь и вложил в неё несколько бумажек.
Некстати вспомнились Смерть и души.
Я безразлично бросила «угу» и спрятала комок купюр в карман рядом с зажигалкой.
– Почему ты всегда одна? – спросил он с интересом.
– Сама хотела бы знать.
На сей раз он уловил мою мысль, по крайней мере, так показалось ему. Его взгляд сделался задумчивым и мягким, почти ласковым.
– Всё ведь можно исправить, так?
– Пока ещё да, – сообщила я, и собственная фраза вдруг поразила меня едва ли не больше, чем события последнего месяца.
На краю крыши мелькнула чья-то фигура, но, быстро повернув голову, я никого не увидела.
Конец