Калажников поймал взгляд гостя, улыбнулся.
– Абдулхамид Мирзоев, киллер, вербовщик ИГИЛ, захвачен антитеррористическим спецназом год назад. На его счету более сотни смертей.
Коржевский собрал морщины на лбу.
– Мне докладывали, что он убит при задержании.
– Как видите, жив и здоров… пока.
– Не хотелось бы потом отбрёхиваться…
– Отбрёхиваться не придётся, уверяю вас. К тому же он не успеет ничего почувствовать.
– Хорошо. – Замдиректора ФСБ вышел из камеры.
Его провели в соседнее помещение, представляющее собой терминал управления полигоном. Помещение было достаточно большим, но аппаратные панели, консоли, пульты и панорамные мониторы превращали его в пост управления атомной подводной лодкой.
Присутствовали здесь и операторы – два молодых парня в голубоватых халатах и лохматый старик в очках, одетый в чёрный комбинезон.
Коржевского усадили перед огромным, высотой с человека, экраном, и когда экран протаял в глубину, замдиректора ФСБ невольно привстал с места: показалось, что перед ним открылась дверь в ту самую камеру, где сидел «кролик».
– Носков, – бросил через плечо Калажников, устраиваясь рядом с гостем, – доложите.
– Клиент созрел, – тенорком ответил старик в чёрном.
– Запускайте.
Операторы за консолями пультов сделали одинаковое движение.
По стенам терминала промигнули зелёные и синие огни, под потолком прозвучал гонг.
Сидевший в кресле мужчина открыл глаза, мгновение прислушивался к чему-то, дёрнулся… и вспышка яркого радужного света ударила по глазам экспериментаторов, заставив Коржевского закрыть глаза ладонью и нагнуться.
Динамики донесли странный вибрирующий полувопль-полусвист, утонувший в металлических плитах стен камеры.
Вся поверхность экрана покрылась кровавыми брызгами, ошмётками плоти и клочьями красного комбинезона. Помещение камеры затянуло жёлтым дымком. Когда он рассеялся, взору наблюдателей предстало пустое кресло, обляпанное дымящимися клочьями человеческого мяса, осколками костей и брызгами крови.
Примерно так же выглядели и стены камеры.
Коржевский брезгливо поморщился.
– Слишком много… грязи.
– Инфламмасома выросла не очень большая, – торопливо пробормотал Кирсан Вольфович. – Вся масса тела не успела проаннигилировать…
– Вы обещали чистый свет.
– Будет свет, Адольф Эмильевич, – пообещал ничуть не смущённый замечанием директор лаборатории, – в конце туннеля. Готовятся новые программы и возбудители реакции уровня нано. Но уже сейчас видно, что мы на верном пути.
Коржевский с минуту разглядывал кровавое месиво в камере, поднялся.
– Попробуйте обойтись без… живых трупов. Экспериментируйте на кроликах, мышах, обезьянах… во всяком случае, до тех пор, пока мы не получим чистый продукт.
– Хорошо, как скажете, – пожал плечами Калажников. – Хотите посмотреть на разработку программ? Или повтор эгана?
– Спасибо, нет времени.
– Идёмте, я провожу вас. – Калажников повёл высокого гостя к выходу, бросив через плечо помощнику: – Стандартная процедура, доктор.
Вернулся он через четверть часа.
Пришедший в себя толстяк посмотрел на него вопросительно.
– Что он сказал?
– Финансирование увеличат на полсотни процентов.
– Нет, я про это. – Кирсан Вольфович кивнул на экран, всё ещё показывающий внутренности камеры, в которой ворочались фигуры в серебристых комбинезонах и противогазах.
– Всё нормально, впечатлён.
– Но он приказал не экспериментировать на людях, а мы уже подготовили зэка…
– Во-первых, господин Коржевский не приказывал, а просил. Во-вторых, вряд ли он станет проверять, на ком мы ставим опыты. В-третьих, даже если узнает, у нас есть хорошее логическое обоснование: мы ликвидируем преступников, причём безупречно гуманным способом. – Калажников хохотнул, похлопал толстяка по плечу. – Работайте, Кирсан Вольфович, не забивайте голову пустяками.
Данность
Барсуков Анатолий Дмитриевич считал себя очень креативным и продвинутым в современных информационных технологиях человеком. Несмотря на занимаемый им пост председателя правительства Российской Федерации, он с удовольствием занимался спортом, будучи неплохим пловцом, носил модные костюмы в стиле смарт-фэшн (с процессором и множеством датчиков, определяющих внутреннее состояние владельца) и с незаметными накладками на плечах костюмов, подчёркивающими его «сапиосексапильность» (плечи у Анатолия Дмитриевича, прямо скажем, почти отсутствовали, как у рептилии), и вёл свой блог, будучи страстным блоггером.