И даже бродив по заброшенному проспекту в отдаленном районе ночного маленького городка, она думала – а что вообще связывало её с этим идиотом? Спорт? Нет, они что и делали, так только соревновались каждый день, кто из них лучше, раз за разом передавая этот титул друг другу. Только вот почему-то эта сволочь сдалась и решила не отвоёвывать звание звезды в команде, которое Лейна в схватке забрала себе.
— Ну ты и слабак, — закрывая лицо руками, истерично посмеивается она. А после кричит, да так, что звук отражается от заброшенных домов: — Неужели ты признал, что я лучше тебя?! Да конечно я лучше, но это не значит, что ты должен был вот так вот внезапно уходить! Ты же должен был снова сказать какую-то ахинею по принципу «Поживём-увидим», а не просто вот так вот взять и сдохнуть! Вернись, безответственная сволочь! Я тебе ещё не всё сказала! Не смей вот так вот просто уходить и оставлять меня!
Слабак. Тварь. Мразь. Ублюдок. Скотина.
Её словарный запас уже заканчивался – она перебрала все виды оскорблений в адрес Леона.
А если подумать хорошенько – то насколько хорошо они знали друг друга? Нигде не перескались, кроме как на тренировках – даже и не разговаривали особо.
А касалась ли она вообще когда-то Гёрна? Кроме как во время боя – никогда.
Так почему у неё такое чувство, будто ей оторвали руку или ногу – нечто важное, что никогда не отрастет снова?
И ведь даже не выкопаешь тело этого балбеса – наверняка сожгли. Не попрыгаешь на костях.
А проволока снова тянется, разрывая кожу.
И Леон больше никогда не будет стоять во время перерывов как фламинго – видите ли, тяжело ему стоять на двух ногах из-за травмы колена. Что он знает о тяжести? Это ей тяжело дышать, едва она видит схожие очертания с внешностью этого инвалида. Это ей тяжело спать по ночам, представляя, что вместо соревнования с ней, эта хромоногая проститутка прохлаждается в облаках и флиртует с девушками. Это ей тяжело осознавать, что теперь некого ненавидеть. Ей, а не ему.
***
Это утро ничем не отличалось от прошлых – такое же серое и унылое. Пятничный день обещал быть незагруженным – два пациента в первую половину дня, один из которых на консультацию, а второй на первичный осмотр.
— Лейма, — подзывает её к себе женщина с небольшой проседью в волосах. Она облачена в белый халат поверх операционного костюма. — Прими, пожалуйста, нового пациента. У меня экстренная операция, я не могу этим заняться.
— А что там? — уточняет девушка. Делает глубокий вдох и потирает лицо.
Глазницы болели до такой степени, что было больно моргать, не говоря уж о том, чтобы смотреть на яркий свет. Очередная ночь без сна давала о себе знать – вид у неё, мягко говоря, немного «помятый».
— Пациент ждёт в кабинете, там же карточка на столе лежит. На постоперационный осмотр, — поясняет Берта. У неё едва заметная, но мягкая улыбка. — Заодно и начнёшь привыкать к работе главного хирурга.
А после она быстрым шагом удаляется в сторону операционного блока, раздавая попутно какие-то указания.
Не очень хочется принимать ещё одного больного на сегодня – ноги просто не держат уже от усталости после ночной смены. Выбора нет – надо значит надо. Главное – пережить этот приём, а потом два дня выходных.
И Лейма шагает по коридору клиники, потирая глаза – кабинет находился в другом конце отделения.
Немноголюдно.
Она отталкивает от себя дверь, бросая короткое: «Здравствуйте». А после принимается за изучение медицинской карты, даже не подымая взгляда на пациента. Внимательно вчитывается в строку: «…замена коленного сустава…».
У неё был когда-то человек, которому она бы и за бесплатно голыми руками заменила сустав. Сначала сломала бы тому чертовому кретину его, а потом смотрела на то, как он корчится от боли. Нет наслаждения слаще, чем вид чьих-то страданий. И плевать на данную клятву Гиппократа. Она бы с радостью забыла это "Не навреди", если бы увидела Леона вновь.
Только вот жаль, что тот идиот уже почти два года попивает сок через трубочку на том свете. Бестолковый болван. И как можно было только умудриться попасть под машину?
— Вас беспокоят какие-то боли? — не отрываясь от серой и немного потрепанной тетради, спрашивает врач. Изредка шуршит страницами. А когда замечает, что этот пациент слишком долго молчит, она отодвигает карточку и подымает взгляд.
— Да, при ходьбе возникает неприятное ощущение под коленом.
Она скользит взглядом по сидящему перед ней парню – черты знакомы, но имя словно комом встаёт в глотке. Старается сделать глубокий вдох, но горло будто охватывает огненный обруч. Не вышло.