Вспомнил, как поверил в это.
Все вспомнил.
Катюша сидела во внутреннем дворцовом саду.
Резко и противно кричали павлины.
Индюшки эти ходили взад и вперед, клюя свои орешки из кормушек, а главный индюк-павлин с большой короной на голове то распускал свой хвост, то сводил перья в стопочку. И покрикивал.
Купаться не хотелось.
Куда уж купаться — не сегодня завтра родить уже!
Лида сидела рядом, в тени, и рассказывала про свою старую жизнь в Москве, как они с Игорем, ее покойным мужем, ездили с друзьями на пикники на Москва-реку за Звенигородом, и как там бывало хорошо.
Лида, кстати говоря, как инструктор занималась с Катюшей гимнастикой для беременных.
А под эту ипостась и сама тянулась — на шпагаты садилась, гнулась, делала махи ногами…
А без того чтобы как бы с Катюшей заниматься, ей самой гимнастику запрещала старшая жена.
— Как думаешь, нас подслушивают? — спрашивала Катя, беря с тарелки финики.
— Ясен пень, подслушивают, — сидя в шпагате, отвечала Лида, поочередно делая наклоны к левому и правому носку.
— А как ты думаешь, зачем мы ему тут нужны? — спрашивала Катя, отправляя в рот очередной финик.
— Это у тебя надо спросить, — отвечала Лида, — поройся-ка ты в памяти, может, вспомнишь чего?
И вдруг Катя как бы обомлела…
Схватилась за живот.
— Ой, ты че, Катюха? — испуганно спросила Лида.
— Ой, кажется, началось, — тихо ответила Катя, — кажется, началось у меня, рожаю.
— Акушера, акушера сюда! — закричала Лида. — Хозяйка рожает!
Прибывшие через три минуты акушеры мгновенно поставили диагноз — у роженицы отходят воды, самая пора была на стол и делать стимуляцию…
С Пакистанцем Ходжахмет впервые встретился на базе неподалеку от Карачи.
Шла вторая чеченская война.
Ходжахмет только что провел два месяца в Турции, в одном из оплачиваемых шейхами санаториев, где залечивал простреленные в горах правую ногу и левое легкое.
Некоторые его товарищи лечились и в Грузии, и в Азербайджане, но Совет полевых командиров решил, что бригадному генералу Ходжахмету Ходжаеву лучше не рисковать, а поправлять здоровье подальше от России.
Русских женщин, по которым тосковал, Ходжахмет мог видеть и в Турции. Теперь, после перестройки Горбачева и Ельцина, русских женщин в Турции было побольше, чем в иное советское время их было в Крыму или в Сочи.
Нога уже совсем перестала его беспокоить, а то до отдыха в Анталии Ходжахмет часто припадал на нее и по ночам, бывало, просыпался от мучавшей его боли.
Пуля русского снайпера под Шали задела кость.
Это инструктор по кличке Ливиец и чеченец Гоча вынесли его тогда по реке из-под обстрела.
После отдыха Ходжахмет отправился в Пакистан.
Там готовили пополнение для ведения летних боевых действий новой летней кампании девяносто седьмого года…
Простых бойцов готовили в Чечне и в ущельях сопредельной Грузии.
А здесь, близ Карачи, готовили младших командиров.
Учили очень важным вещам — выживанию в горах, маскировке, минному и взрывному делу, обустройству бункеров и схронов, стрельбе из «стингера» и «иглы», работе на современных устройствах космической спутниковой связи и всему прочему, очень нужному в современной войне, тому, чему не обучают простых боевиков — мальчишек, набранных в селах предгорных районов. А кстати, мальчишки, выросшие уже не при Советах, зачастую не умели писать и читать, но стрелять из автомата и гранатомета «муха» умели получше, чем иной российский солдат, особенно из тех российских солдат, кто вместо полигона все два года своей службы провел на строительстве командирских дач или на полковой свиноферме.
Ходжахмет прибыл в Карачи для того, чтобы проверить готовность нового выпуска школы и вместе с отобранной партией бойцов вернуться в Шалинский район, где готовились большие дела.
Тут-то Ходжахмет и познакомился с Пакистанцем.
Пакистанец вообще-то имел американский паспорт на имя Ислама Нургали.
Но это было не настоящее его имя.
В лагере его так и звали — Пакистанец.
Именно он отвечал за готовность новой партии.
А Ходжахмет приготовил для этого выпуска достойную проверочку.
Что может быть лучшим испытанием для воинов, чем реальный выход в горы и боевое столкновение с реальным противником?
Ходжахмет сам отобрал пятнадцать человек для предстоящей контрольной вылазки.