В Москве, в ВС СССР, наконец, приступили к обсуждению вопроса Нагорного Карабаха. ВС СССР не мог бесконечно игнорировать решение ВС Азербайджана об отмене КОУ НКАО. Кроме того, бессилие и вредность КОУ были столь очевидны, что стало необходимо что-то предпринять. Правление командировало в Москву Тофига Гасымова и Хикмета Гаджизаде лоббировать интересы республики. В Москве они встречались с депутатами из Прибалтики, членами Межрегиональной Депутатской Группы, вели открытый торг. Чего хотят прибалты взамен поддержки решения об отмене КОУ НКАО? Ответ прибалтов был ясен: им нужны голоса азербайджанских депутатов при голосовании проекта о предоставлении им экономической независимости в составе СССР. Им не хватало голосов, и они опасались за судьбу голосования. Хикмет и Тофиг переговорили с нашими депутатами, объяснили им ситуацию и те согласились поддержать прибалтов, несмотря на приказ союзного руководства провалить эту инициативу. Опасение перспективы возвращения в Баку с клеймом людей, по вине которых Аркадий Вольский с его командой остались в Карабахе, пересилило традицию слепого послушания ЦК КПСС.
Хикмет и Тофиг также предупредили нас, что на позицию депутатов из фракции МДГ негативно влияет прекращение работы железной дороги. Они просили не допускать забастовку на Азербайджанской железной дороге. На заседании Правления 24-го ноября в «Азнефтемаше» спор разгорелся именно из-за этого вопроса. Я уже понимал суть трупоедской логики группы Абульфаза Алиева — Этибара Мамедова — Неймата Панахова — Рагима Газиева. Чем хуже для Азербайджана, для Карабаха, для народа — тем хуже для Везирова — тем лучше для этой группировки, тем больше причин для атаки на первого секретаря, его свержения. Вот почему, когда огласили просьбу Тофига и Хикмета, Этибар Мамедов и Неймат Панахов резко потребовали объявить общереспубликанскую забастовку, включая и железную дорогу. «Но это нанесет ущерб нашим интересам во время обсуждения вопроса Карабаха в Москве» — наивно пытались члены Правления объяснить ситуацию двум «радикалам». Но они упорно настаивали на принятии решения Правления, которое включало бы и забастовку на железной дороге. Как бы то ни было, при голосовании они остались в меньшинстве. Неймат Панахов был в бешенстве, он опять пустился в рассуждения об агенте КГБ Зардуште Ализаде и агенте Армении Лейле Юнусовой. Говорил он, как всегда, долго, обращаясь к себе в третьем лице. Профессиональный лжец, но неглубокий человек, он пытался применить на Правлении один из своих дешевых приемов:
— ЦК дашнакской партии в Париже получает информацию о секретах НФА через полчаса после наших заседаний.
— Как же мы счастливы, — издевательски ответил я, — как хорошо работает разведка НФА, которая информирует Неймат бея об утечке наших секретов в Дашнакцутюн.
Неймат растерялся. У него были нелады с элементарной логикой. Я спросил членов Правления:
— И долго вы намерены терпеть все это?
Они молчали. Я видел, чувствовал, как они боятся. Члены Правления НФА боятся!
— Слушай, Неймат, а не мог бы ты повторить свою речь завтра на митинге?
— Конечно, могу!
— Так скажи это все завтра на площади Азадлыг, перед всем народом.
— А что ты скажешь? — спросил он удивленно.
— Ничего. Меня на трибуне не будет. Я буду слушать тебя внизу, вместе с народом.
Этибар пригрозил, что откажется вести митинг, если Правление не отменит свое решение. Я предложил Правлению поручить ведение митинга Исе Гамбарову. Мое предложение приняли. Этибар сообщил, что он на этот митинг не придет вовсе, и ушел.
25-го ноября на митинге народу было не так много. Тысяч 20, не более. Я стоял на самом краешке толпы, ближе к бульвару. После традиционного исполнения «Увертюры» к опере «Короглу» Узеира Гаджибекова митинг открыл Иса и повел его по сценарию Правления. Людям рассказали о ситуации в Карабахе, обсуждении решения в Москве, к концу Иса зачитал решение Правления об объявлении однодневной предупредительной забастовки по всей республике, за исключением железной дороги. И тут на трибуне появился Этибар Мамедов. Он отодвинул Ису от микрофона и объявил, что железная дорога приняла решение бастовать. В подтверждение он предоставил слово Зейналу Мамедову, рабочему депо станции Баладжары. Этот земляк Этибара был вожаком рабочих железнодорожного депо. Он заявил, что рабочие решили бастовать, невзирая на решение Правления НФА. Затем к микрофону подошел Неймат Панахов и повторил свою вчерашнюю речь на Правлении. В список врагов народа Нейматом была добавлена фамилия агента КГБ Исы Гамбарова. Стоявшие вокруг рабочие с удивлением смотрели на меня. Один из них спросил: «Бей, а вы не выступите?» «Зачем? Что я могу сказать? Что я не агент? Глупо. Я решил все это оставить на рассмотрение народа и истории. Придет время, и станет ясно, кто есть кто».
Следующим этапом ползучего переворота внутри НФА должно было стать совещание членов правлений районных отделений НФА. Именно там Председатель должен был или добить Правление, или же сделать его игрушечным, для чего надо было удалить из него меня.
О том, как отбирались делегаты на это совещание в некоторых районных отделениях, рассказал мне Шахин из Гейчайского районного отделения НФА. «В Гейчае всего 30 семей переселенцев из Армении. Не все они были в НФА. Мы неожиданно узнали, что на совещание в Баку вызваны представители именно этих семей. Мы бурно запротестовали, и только в самый последний момент сумели добиться, чтобы в состав были включены, помимо уже вызванных из центра, также избранные представители Фронта». Не трудно было понять, для чего вызывались в Баку эти люди. На примере учредительной конференции Бардинского районного отделения НФА я уже видел, как группировка Абульфаза Алиева бесцеремонно действует, нарушает все положения Устава, не останавливаясь перед угрозой силы и даже ее применением.
Непосредственно после учредительной конференции Бардинского отделения НФА, куда неожиданно заезжал Этибар Мамедов (результаты выборов в руководящие органы районного отделения были объявлены некоторыми членами Правления на самой конференции подтасованными), это отделение НФА свергло первого секретаря райкома партии, «человека Везирова», а членов Меджлиса районного отделения, которые не были согласны с такой тактикой, обстреляли из охотничьего оружия. Рагуф бей, уголовник и спекулянт, стал лидером этого районного отделения.
9-го декабря в Круглом зале Академии Наук началось это самое совещание. И снова повестка дня отложена в сторону, все выступления крутились вокруг бездеятельности Правления и пресловутого раскола.
Я смотрел на это зрелище с грустью. Более всего было печально сознавать, что в НФА уже не осталось позитивного потенциала. Не было активной обратной связи с массами, не было средств коммуникации для этого. Члены Правления уже были отчуждены от меня, вожаком большинства из них был уже Иса Гамбаров.
— Ты видел «Крестный отец»? — спросила меня Лейла.
— Конечно.
— Помнишь сцену, когда дон Корлеоне говорит сыну: «Тот, кто предложит примирение, предатель»?
— Помню.
— Кто, по-твоему, сейчас предложит помириться?
— Это предложит не один человек. Их будет двое: Иса и Наджаф.
Лейла нервно засмеялась:
— Я тоже так думаю.
На трибуну поднялся Наджаф Наджафов, бывшая номенклатура секретариата ЦК партии, бывший главный редактор популярной газеты «Молодежь Азербайджана», снятый с работы Везировым и люто ненавидевший его за это. Он согласился с негативной оценкой работы Правления и предложил залу дать срок Правлению для того, чтобы его члены обсудили ситуацию и нашли компромисс. Тут же Иса поддержал это предложение и предложил членам Правления подняться на седьмой этаж, в его отдел и там посоветоваться. Зал одобрительно загудел. Народ желал единства.