Со стороны улицы донёсся новый шум, как видно, приехала ещё одна похоронная процессия. Кира призывала мёртвых или сами они вставали, обороняя доверенное лицо, разбираться стало некогда. Атаку с тыла Гарев угадал чудом, потянулся в ту сторону, хотя совсем не следовало ему двигаться. Матильда ринулась вперёд, она почти успела воздеть руку с кирпичом, когда её буквально унесло в угол, смяло, распластало по полу. Даже стона не прозвучало. Дима вскочил на ноги, сжал несерьёзные кулаки. Его одолеть оказалось сложнее, но Жеранский пошёл ва-банк. Не прячась более за стенами, не подставляя вместо себя других, он упорно лез в окно, прекрасно зная, что самый сильный здесь и сумеет смять любой отпор. Не опасаясь больше запачкать руки. Впрочем, стрелял же он в Гарева лично, не стоило забывать о том, что этот маг давно и прочно ступила за черту благоразумия.
Диму сломить сразу не удалось, юный маг сопротивлялся как мог, отыгрывал такие важные сейчас мгновения, и Гарев сумел сконцентрировать последний резерв. Приподнялся на носилках, вглядываясь в искажённое ненавистью, страхом другой непонятной мерзостью лицо. Жеранский более не выглядел интеллигентным профессором, вся его гнилая суть выперла наружу, делая омерзительным, страшным и где-то жалким. Просмотрев его почти насквозь, Гарев поймал главное и, когда Жеранский нанёс последний магический удар, бросил собственную энергию на подпитку кокона, вместо того, чтобы себя и напарника заслонить её щитом.
Глава 22 Кира
Погружение походило на утонутие. Страшно, в общем, было. Так словно поверхность всё дальше и дальше, всё меньше шансов успеть вернуться до того, как отсутствие кислорода в крови окончательно погасит сознание, заставит вдохнуть полной грудью гнилые тяжкие воды и мерзкую тину. Кира боролась со страхом, гнала его прочь и в один прекрасный миг разом забыла о поверхности. Сроднилась с местом, где оказалась. Глубина теперь выглядела не такой опасной, почти родной.
Сначала было очень тихо, пусто, холодно и темно, хотя и спокойно, потом прорезались тени, словно водоросли колебались на течении, мимо плыли лениво крупные жирные рыбы. Занятно получилось. В целом мир выглядел не хуже любого другого. Кира выжидала, наблюдая вялую смену событий, но ничего по-настоящему интересного не происходило, и она решила проявить инициативу.
Представила себя русалкой и надо же — поплыла, а водоросли и рыбы уходили прочь, оставались за спиной. Кира опять спохватилась, что полезно не просто куда-то двигаться, а выбрать конкретную цель и идти к ней. Вспомнила гнилой пруд, безвольное тело утопленницы, его же, но теперь в морге — холодную оставленную душой суть, и сразу впереди прорезалось что-то более крупное, чем трава и рыбы. Нужный настрой помог в поисках. Навстречу плыла русалка, настоящая с хвостом, а не притвора-Кира.
Юное личико выглядело ясным и безмятежным, но оставалось узнаваемым.
— Варя! — позвала Кира.
Мысленно, конечно, у неё хватило ума не разевать рот. Подлинная вокруг вода или поддельная, не стоило проверять попусту. Среда и так нормально служила. Русалка лениво глянула на Киру, но охотно подплыла, улыбнулась:
— Ты странная, но я здесь недавно, мало знаю, может быть, так и надо.
И хотела удалиться по своим делам, махнув хвостом, но Кира рванулась следом, схватила за руку:
— Нет постой! Ты звала меня, и я здесь. Ты объясняла, что я должна найти Деманда, я его нашла. Самое время нам пообщаться о вещах более приземлённых насущных в данный момент. Например, о том, как тебя убили.
Варвара попробовала освободиться, но дёрнулась слишком слабо, Кира её не отпустила. Милое личико налилось грустью.
— Было больно. Я не хочу вспоминать. Здесь хорошо, покойно. Никто не обижает.
— А мне не больно наблюдать, как твой убийца ходит по земле и радуется, что вышел из воды сухим, не успев похоронить жену, лезет к другим женщинам? Вспоминай, как всё было, чем его можно зацепить, чтобы совершенно точно не отвертелся. Думай, я ведь не отстану!
Русалка шевельнула воланом хвоста, говорить не спешила, а Кира подумала с досадой, что всё всегда сбывается не так, как предполагалось. Мечты красивы, действительность — не особенно. И тот свет какой-то странный и мёртвые не рвутся беседовать, хотя ради них всё и затевалось. Нужен ли им вообще конфидент, или она пришла напрасно?
— Если ты здесь, то что можешь там? — спросила Варвара.
— Всё могу! — грозно ответила Кира. — Я — доверенное лицо для мёртвых и умею возвращаться в мир живых. Я вообще-то сама оттуда.
Юные черты дрогнули, словно заструилась перед ними вода, а потом русалка спросила совсем по-детски:
— Правда?
Более Варя уплыть не пыталась, наморщив чистый лоб, подрабатывая веером, хотя течений тут, вроде не было, Кира их точно не ощущала, пыталась воссоздать в памяти действительно важные вещи, но рассказывала, в основном, о своей нелёгкой доле. Лишь немного успокоившись, вспомнила, что однажды сумела записать на телефон угрозы мужа, сохранила в облаке. А ещё он вёл дневник. Не в сети, на бумаге. Любил красивым аккуратным почерком заполнять страницы толстых тетрадей. Дорожил записями. Мог и злодеяние в них изложить, ведь при его самоуверенности не слишком опасался, что заподозрят.
Разговор затянулся, потому что обе они повели себя бестолково, но кое-что важное убиенная всё же сообщить сумела. Размышляя о том, как лучше передать добытое живым, помогут ли сообщённые факты, достаточно ли будут убедительны, Кира двинулась дальше. Она спешила. С самого начала следовало искать компромат на Жеранского, а не хвататься за утопленницу только потому, что отчасти знакомы. С другой стороны, общение с Варей помогло освоиться здесь и ощутить необходимую для дела уверенность. Нет, она поступила правильно — протянула первую нить, протоптала тропинку, которая послужит для пути обратно и для возвращения сюда.
Кира пошла дальше, стараясь сосредоточиться на нужном и пока не понимая толком, как это сделать, но как вскоре выяснилось, ей здесь подлинно были рады.
Водоросли и рыбы постепенно исчезли, хотя приятная невесомость осталась. Кира увидела себя внутри странного поселения. Дома, громоздились друг на друге, причудливо как в детской иллюстрации, деревья и клумбы, казалось, парили в воздухе или чем там была здешняя среда. Над улицами чинно скользили тени. Они жадно тянулись к Кире, но испуганно отшатывались, когда она проплывала мимо. Не страшились, а опасались задержать, видели, что связной пришёл пока не к ним. Грустно смотрели вслед. Почему-то Кира понимала их настроение, почти ловила мысли. Как можно объять необъятное, поговорить с каждым, выслушать его боль, донести до мира живых его правду? Киру устрашила огромность задачи, но с курса она почти не сбилась. Смутно понимала, куда ей надо и ничуть не удивилась, когда одна из теней робко заступила дорогу, протянула раскрытую ладонь. Девушка в длинном струящемся платье, словно розовое облачко на закате. Кира вгляделась в ясное, хрустально-прозрачное лицо и вскрикнула против воли вслух:
— Я тебя знаю! Ты — Лада. Заканчивала нашу магическую школу, когда я ещё поступала!
Девушка истово закивала в ответ, поманила Киру за собой, повлекла к одному из игрушечных на вид домиков. Привычные предубеждения из того мира заставили помедлить, но не могла же заманить её в ловушку пусть едва знакомая, но однокашница.
Кира впервые задумалась о том, представляет ли пребывание здесь опасность для неё? Найдутся усопшие, пожелавшие прервать едва наметившуюся связь между мирами? Наверняка. Они — бывшие люди, всего можно ждать, во многом ещё предстоит разобраться. Изучить здешние законы и надёжность проложенных дорог, но это потом. Пока же нужно решить одну частную задачу, ликвидировать главную угрозу. Времени мало, там в мире живых, вполне возможно, уже идёт бой.
Кира ожидала, что Лада увлекла её в уединённое место, чтобы побеседовать без помех, но ошиблась. В пряничном домике их уже ждали другие. Возраст неживых трудно поддавался определению. Показалось, что старшей из четырёх женщин уже за тридцать, в то время как младшей нет и пятнадцати. Дивясь про себя, почему они живут вместе, а не каждая по отдельности, неужели и здесь до конца не решён квартирный вопрос, Кира приготовилась слушать.