Я ждал того самого смертельного удара, но его не случилось. Паучиха просто остановилась напротив и подогнула передние лапы так, чтобы наши лица были на одной высоте. Она подняла человеческие руки вверх и стянула шлем, явив моему взгляду свой текущий облик. Я бы даже назвал её красивой, если не брать во внимание чудовищную половину туловища. Правильных форм лицо обрамлялось чёрными прямыми волосами, струящимися вниз до середины лопаток. Миловидность внешности не портили множественные шрамы, пересекавшие лоб, скулы и уходящие к шее. Её словно ударили огромной когтистой лапой, прочертившей следы на некогда идеальном лице.
— Не боишься меня? — Спросила она на эльфийском.
Голос девушки звучал хрипло, будто у неё было повреждено горло. Между бледными губами мелькнули острые зубы, означавшие, что и человеческая часть тела претерпела изменения.
— Нет. Ты красивее, чем можно ожидать от чудовища.
Паучиха усмехнулась, не обидевшись на моё уточнение, относящееся к видоизменённому телу.
— Лесть тебя не спасёт, не надейся.
У меня не было вожделения к её внешности. Экзотика — это неплохо, но в разумных пределах, и влечение к членистоногим не попадало под эти критерии. Был последний шанс выйти из этой ситуации победителем — прикоснуться к ней и попробовать выпить силы напрямую. Способность спасла нас во время схватки с осьминогом, могла и сейчас сработать.
— Это не лесть. Я сказал правду. Должно быть ты разбила много сердец своей красотой.
— Всё в прошлом. — Отмахнулась паучиха. — Откуда ты знаешь её?
— Хельгу?
— Значит так её зовут теперь… Хельга… — Монстр-девушка, словно посмаковала имя, пробуя его на вкус.
— Да её.
— Случайно встретились в неизвестном городе, освободил из камня. А дальше как-то само пошло. — Решил я не придумывать новую версию.
— Тоже принёс ей жертву? Попался, как и я? — Продолжила расспросы девушка.
Мне не очень нравилось куда начал уходить разговор, но так всё же было лучше, чем пасть смертью храбрых, закончив своё существование в пещере чудовищ. Любое время ценно, когда его остаётся слишком мало.
— Кто она? Что ты о ней знаешь?
— Здесь я задаю вопросы! — Разозлилась паучиха и схватила меня за горло.
Я только этого и ждал — перехватил её руку и притянул к себе обхватив другой. Вытягивание силы сразу включилось на полную, заставив чудовище закричать от обилия неприятных ощущений. Моё же тело, наоборот, наливалось энергией, наполняя мышцы так необходимой мощью. Чем сильнее она вырывалась, тем крепче я прижимал её к себе, не давая избавиться от моей хватки. Строение лап чудовищной части тела не давало дотянуться до присосавшейся пиявки. Паучиха покатилась по полу, стараясь придавить своим весом, но это не помогало. Мою спину обдирало об камни, а в шею вонзились острые зубы. Я держался, не отпуская такой богатый источник энергии.
Наша борьба длилась долго, но преимущество было на моей стороне. С каждым мигом я становился сильнее, а она слабее. В конце концов монстр-девушка перестала сопротивляться и затихла на полу, поджав паучьи лапы к телу. Её зубы разжались, а в глазах застыл ужас приближающейся смерти. Кровь струилась по моей шее и стекала на грудь, пропитывая одежду. Мне оставалось совсем немного энергии, чтобы перейти на новый уровень развития и тем самым убить паучиху, высушив девушку словно мумию. Очень заманчивая перспектива, особенно учитывая тот факт, что и тело излечивается в процессе.
— Прошу… Не надо… — Хриплый шёпот раздался из её приоткрытых губ.
Глава 34. Клятва
Соблазн убить паучиху и забрать все её силы был очень велик. Даже в груди отзывалось чувство жажды энергии. Похоже, что у кристалла тоже присутствовали зачатки собственных желаний. Он хотел питаться как можно больше и насыщеннее, подталкивая к необдуманным поступкам. Даже неодушевленному камню были не чужды простые человеческие потребности. Радует, что хоть кружку пива и сигаретку не требовал после хорошего пропитания. Наверное, только нежелание идти у кристалла на поводу заставляло меня колебаться. Так себе перспектива однажды очнуться энергетическим наркоманом в окружении высушенных до состояния мумий тел своих знакомых. В целом, я не сильно переживал за других, но жизнь в социуме накладывала свой отпечаток.