Я подошёл к кровати и присел рядом с Аней. Доски основания жалобно скрипнули, едва выдерживая вес двух тел, правда в основном моего.
— Прости, я был не в себе.
— Знаю, — ответила эльфийка не поворачиваясь в мою сторону.
— Мы можем поговорить?
— Можем, — снова последовал односложный ответ.
Подобные разговоры давались мне с большим трудом, особенно когда рядом ещё присутствовали две пары любопытных ушей. Фиона с Вахой объединились в своём интересе подслушать беседу, даже ничего особо не понимая. Иногда достаточно было жестов и интонаций для определения сути. Хотелось выпихнуть их в коридор или уйти самим, но сомневаюсь, что нашлась бы ещё одна свободная комната, разве что душевая. Правда, она больше подходила для «примирения» после ссоры, а не для выяснения отношений.
— Поори что ли на меня или ударь. Я бы хоть знал, что ты чувствуешь.
— Не хочу.
Аня наконец-то повернулась ко мне, и я увидел её глаза. В них читалась злость, а не обида.
— Ты вечно меня то притягиваешь, то отталкиваешь. Вокруг тебя сплошь девушки вьются, как будто им тут мёдом намазано. Ладно та, с огромной грудью, она хоть раньше была. А вот эта зелёная? Зачем ты её вообще притащил? — внезапно вывалила на меня эльфийка, гневно стреляя глазами в сторону Фионы. — Я всё время с тобой, всегда на твоей стороне. Так определись и ты.
Внезапно я осознал, что причина вовсе не в моём психозе, а в банальной ревности. Вот уж никогда не знал, что у девушек в голове, и никогда не узнаю. Эта тайна останется нераскрытой, так же, как и то, что находится в центре чёрной дыры. Хорошо, что она ещё про поползновения Альмы в мою сторону не знает. Мотивы паучихи хотя бы были для меня понятны, а вот с эльфийкой я до сих пор терялся в догадках.
— Фиона ещё ребёнок во взрослом теле и не понимает, что делает. Я просто спас её, и она благодарна.
— Ещё как понимает, — не согласилась Аня, — ты только помани, и она окажется в твоей кровати.
Я начинал понемногу злиться от нашего разговора. Накрутил себя по полной, думал, что грубость всему виной, а оказывалось, что дело в банальных притязаниях на мою тушку. И смешно, и глупо одновременно, решать с кем мне спать, а с кем нет, в условиях тотального Армагеддона вокруг.
— Мы все в одной лодке и не нужно её раскачивать. Я не знаю как мы проживём ближайшие пару дней и вопрос притязаний на мою кровать волнует меня меньше всего.
— Ах так!? — воскликнула Аня и вскочила на ноги.
Девушка решительным шагом направилась к выходу и покинула комнату, зло хлопнув дверью. Пару секунд я пробыл в полной прострации вместе со всеми остальными, а после рванул за ней. Для полного счастья не хватало только разъярённой эльфийки.
Аня не успела далеко уйти, и я перехватил её посередине коридора, схватив рукой поперёк талии.
— Пусти!
Девушка брыкалась, стараясь выбраться из захвата, и даже попыталась укусить за руку, но я держал крепко. Она ещё какое-то время сопротивлялась, а после обмякла и разрыдалась, едва слышно всхлипывая. Проходившие мимо патрульные хотели вмешаться, но натолкнулись на мой убийственный взгляд и предпочли дальше следовать своему маршруту.
Я развернул эльфийку к себе и заглянул в её лицо. Слезы текли по бледным щекам и капали мне на грудь, впитываясь в одежду.
— Ты не понимаешь… Я здесь одна, у меня никого нет. Все чужие.
— Не одна, я с тобой.
Ничего менее банального мне просто не пришло в голову, но всё же мои слова были правдой. Да, попытки контроля меня напрягали, но я готов был с ними мириться, если это позволит Ане чувствовать себя более защищённой. На построение здоровых отношений сейчас и правда не было времени. Будь обстоятельства другими, я бы скорее всего более осторожно относился к её чувствам, но приходилось действовать из того, что имеем.
Слова утешений не шли на язык, так что мы просто стояли в обнимку. Я аккуратно гладил Аню по волосам, периодически цепляя пальцами заострённые ушки.
— Давай мы сейчас просто выживем? Вместе?
— Хорошо, — относительно успокоилась девушка.
Эльфийка немного отстранилась, уперевшись ладошками в мою грудь. Её глаза были полны решимости и азарта. От былой грусти не осталось и следа. Она приподнялась на носочках и страстно поцеловала меня. Губы девушки были немного солоноватые, с привкусом пролитых слез, но невероятно горячие.