Куда катится этот мир? Даже во двор собственного дома без риска для жизни выйти нельзя.
– И что вы с ними делать будете? – колко поинтересовалась я. – Уж слишком примечательный комплект. Сдать их ростовщику или в ломбард не получится. Вас там тоже караулят, ведь где ещё зажиточной даме раздобыть быстро деньги? Только заложить свои украшения. Остается любоваться ими, разве что. Но все равно, парюра не моя. Мне ее Моранси на время дал. Так что воровать вы будете у уполномоченного по особо важным делам.
– А чего она столько болтает? - спохватилась Эдит.
– Умная потому что, - искривила губы в злой улыбке Боде, – время тянет.
– Α ты с ней почему тогда болтаешь? – возмутилась глупая родственница.
– Умная потому что, – повторила дамочка, - время тяну.
Вот тут-то я и поняла, что подкрепление, которое ожидала Криcтель, вовсе не Эдит. Я бы, конечно,тоже на нее не особо раcсчитывала, если бы имела мужчин в компаньонах.
Зато на моей стороне был эффект неожиданности. Дурной немного, но инициативный. Дожидаться ещё одного действующего лица в кустах я не стала.
– Клара, фас! – крикнула я командным тоном, указывая на Боде, а сама рванула к бывшей служанке. Эдит, пусть и с поленом, проигрывала сестре в физическoй силе.
Никогда не участвовала в вульгаpных женских дpаках. И не cобиралась. И уж точно нe дoгадывалась, что мне пpидeтся ее оргaнизовывать.
Пока я самозабвенно визжала, выдирая волосы Эдит, а та в свою очередь пыталась проредить мою шевелюру, пропустила появление на заднем дворе моего дома Поля Моранси с подчиненными. Звуковую волну создавала не только я, надо заметить. Голосили мы все втроем. Но громче голос оказался у Боде, которую за подол платье тянула, рыча, Клара.
– Мадам Агата, - потрясенно произнес начальник, когда мужчины, приложив максимально усилий, смогли нас растащить, – я в шоке. Кажется, в моем приказе упоминался полный покой. Но никак не драка.
– Отзовите собачку, - робко попросил Жак, безуспешно пытающийся отобрать у Клары добычу. Платье Боде с одной стороны уже было порвано,и в дырке зиял пояс для чулок. – Я не хочу потом уколы делать.
– Что вы такое говорите! – возмутилась я. - Клара у нас полностью здорова!
Но в толпу ввинтилась Дениза с новым поводком наперевес, и Клара тут же послушно бросила обслюнявленную тряпку.
– Мда, - глубокомысленно произнес уполномоченный, – я пока не определился, кого первым следует арестовать. Может всю вашу теплую компанию сразу отвезти в тюрьму?
– Все в рамках самообороны, - гордо задрав подбородок, отчеканила я, словно находилась в зале суда, а не висела на мужских руках лохматая и грязная. - И вообще они Клару хотели украсть.
– Вы же явно не о тетушке говорите, мадам Агата? – весело уточнил Моранси и понес меня в дом, бросив небрежно через плечо : – А этих арестовывайте.
– И меня? - испугано пискнула Дениза.
– Да что сегодня за день такой? – устало посмотрев на небо, вопросил уполномоченный. Но небеса остались немы. – Кстати, мадам Агата, можете поблагодарить девушку. Она услышала шум у вас на заднем дворе, когда вернулась с поводком, и бросилась за подмогой к Кристофу Фалардо. Это же не призраки,так что он вполне мог справиться. А мы как раз въезжали на вашу улицу, следуя за одним из подельников Боде. Так все и совпало.
– Их всех посадят? – кровожадным тоном спросила я. - Никто же не отвертится?
– Ставленник корсет им не простит, – ухмыльнулся Моранси. - Уж точно на тормозах не спустит. Пойдут по всей строгости закона. Я так скромно прикинул, Кристель Боде, как организатор, лет двадцать получит. Контрабанда у нас карается сурово. Ее подельники по пятнадцати. Но там нюансов много. Может, еще пару-тройку лет суд накинет.
– Это хорошо, – вздохнула я. – Только свою парюру заберите. Неспокойно мне с ней в одном доме находиться.
– Да? – Моранси сгрузил меня на диванчик. - Если вы так переживаете, я могу остаться у вас на ночь. Но не бойтесь, все строго в рамках приличия. Я вам ничего не сделаю.
– Серьезно? – я удивлено похлопала ресницами.
– Честное слово, - Поль клятвенно поднял руку, – и пальцем не прикоснусь.
– А зачем мне тогда нужно, чтобы вы оставались на ночь, – провокационно рассмеялась я, – если ничего не сделаете?