Конкиста по-русски
Часть I
РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ!
ПРОЛОГ
Глава 1
Утро первого октября 1911 года поручик Кудашев Александр Георгиевич встретил на Красноводском кладбище. День только начинался, он обещал быть жарким и пыльным. К отцовской могиле поручика провожал бывший подчинённый покойного Кудашева-старшего — вахмистр жандармерии Сурков.
— Жалость какая, ваше благородие! — сокрушался Сурков. — Всего ничего, на пять дней не успели к похоронам. Но не сомневайтесь, всё было по чину: и прощание в офицерском собрании, и отпевание в храме, и Кресты на подушечке, и воинский салют троекратный вашему батюшке! Обед поминальный был, честь-по-чести, в офицерском собрании. Всё начальство — от уездного до портового с жёнами, купцы местные и астраханские, туркменские баи тож… Из Асхабада начальник был, венок привёз, о вас спрашивал.
— Кто именно, не вспомнишь?
— Из наших. Его высокоблагородие подполковник князь Дзебоев Владимир Георгиевич. Сами, верно, знаете. Они с вашим батюшкой, если слышали, и турецкую вместе прошли, и в ахалтекинском походе поучаствовали…
Красноводское православное кладбище ничем примечательным не отличалось от иных, подобных ему, провинциальных погостов необъятной России. Деревянные кресты, холмики, аккуратные оградки, лишь кое-где каменные плиты с вырезанными крестами, именами и датами рождения и смерти.
По главной аллее рядами акации. Несмотря на октябрь, деревья ещё не обрядились в осенний наряд — Туркмения! И не просто Туркмения — Красноводск. Здесь жарко, почти всегда ветрено, и плохо с пресной водой. Вот и сейчас кладбищенский сторож из большой жестяной лейки поливает дорожки, носит вёдрами воду из неглубокого бассейна и льёт по полведра в подножие каждой акации…
— Пришли, ваше благородие. Вот она, могилка. Вы побудьте тут, а я вас на квартире подожду, за водой схожу, чаю вскипячу.
Свежий холм серо-розовой глины вперемежку с каменной галькой. Православный крест с аккуратно вырезанной овальной доской, прибитой посредине. Свежеоструженная сосна креста «плачет» прозрачными янтарными каплями смолы. На доске калёным железом выжжен Крест Святого Георгия и надпись кириллицей: «Кудашев Георгий Александрович, 1853 — 23.IX.1911». На кресте, на оградке — несколько венков восковых цветов, перевязанных георгиевскими лентами и серебряным галуном. Рядом — вторая могила, земляной холм убран под «голгофу» — надгробие красного кирпича. Потемневший крест также с овальной доской: «Кудашева Надежда Емельяновна. — XII—1905 года». Обе могилки обнесены новой оградкой, внутри оградки — скамеечка, низенький столик, за которым можно помянуть преставившихся добрым словом и рюмкой водки. Этот обычай не сегодня родился и не завтра будет забыт.
— Вот и я. Мама, папа… Я вернулся. Живой…
Молодой Кудашев узнал о смерти матери ещё во Владивостокском военном госпитале, получив от штабного писаря отцовское короткое письмо. О смерти отца — час назад, только переступив порог Красноводского уездного жандармского отделения, начальником которого ещё девять дней назад был ротмистр Кудашев-старший. Сейчас, стоя у родительских могил, Александр вдруг осознал, что эти земные материальные атрибуты потустороннего мира, поглотившего родителей, для него не имеют никакого смысла… Ему не пришлось видеть ни отца, ни маму мёртвыми. Они остались для него живыми. Слёз не было.
Кудашев вздохнул, вынул из кармана несколько яблок и горсть конфет, купленных на привокзальном базаре, и аккуратно разложил скромное угощенье на столике. Такой «помин» не пропадёт, бедный человек или вездесущие мальчишки порадуются поминальным яблочкам.
Кудашев встал, одёрнул гимнастёрку, подтянул ремень, надел было, но тут же снял форменную фуражку. Огляделся. Невдалеке, у соседней могилки женская фигура в траурном платье. Чёрная шляпка с короткими полями, чёрная вуаль, белый платочек прижат к глазам. Плечи подёргиваются в беззвучных рыданиях. Александр Георгиевич отвернулся. Руки сами вынули из нагрудного кармана портсигар. Скрипнула дверка ограды. Женщина в траурном платье выходила на аллею акаций. Заторопившись, оступилась и на секунду оперлась об оградку Кудашевых. Александр Георгиевич молча поклонился. Ему не ответили. Маленькая ручка в чёрной кружевной перчатке отпустила дверку. Кудашев успел увидеть на пальчике незнакомки тонкое серебряное колечко с камешком-бирюзой. Кудашев повернулся лицом к могилам, низко поклонился и вышел на аллею акаций.