— Как же, сотни на виселицы не отправляем, — съязвил Вова.
— Это и есть забота о своих подданных, а у вас полная анархия.
— У нас демократия!
— Ишь ты какие умные слова знает! Демократия — в первую очередь непреложный закон, готовность умереть за свою родину. У вас — беззаконие!
— Я не хочу быть царем инков!!!
— Хочу, не хочу, мне медовых пряников, да не этих, а с малиной. Тьфу! С малолетства только о себе и думаете.
— Хватит бранить, — вмешался Амвросий, — они с детства беспризорные сироты. Нет своей вотчины, нет и привычки заботиться о других.
— Неладное дело, — недовольно проворчал Никодим, — да деваться некуда. Посидите здесь еще два месяца.
— А потом что? — с надеждой спросил Вова.
— Царем останешься, решено. Но сам можешь ехать на все четыре стороны.
— Править сами будете?
— Мы на все согласны, только волею владыки вас, оболтусов, учить должны.
— Кого же вместо меня оставите?
— Царь-обалдуй! За что мне такое наказание? — Никодим горестно перекрестился. — Ждем решения.
— Так Филофей с Филаретом пришлют мне замену, — догадался юноша.
— Слово нашел дурное. Какая может быть замена царю?
— Сами сказали, что ждете решения о замене.
— Ну что мне с тобой делать, а? Кто тебя учил всей этой дури? У правителя есть думные дьяки, а не заменители.
— Кто бы ни учил, а до вас мы неплохо справлялись.
— Вы справлялись? Даже пальцем не шевелили, сиднем сидели, дожидались беды.
— Это еще почему? Кто Амазонку нашел? Кто золото Ориноко нашел?
— Ой ли? Да не разбей испанцы ваш корабль, до сих пор по морям бегали, а то и сгинули бы без весточки родным.
— Что-то вы разговорились, словно бабы на ярмарке, — встрял Амвросий. — Ты, Владимир, немощен как правитель.
— Сам понимаешь свою немощь, что хорошо, — добавил Никодим, — а жизнь свою бесцельную должен исправить.
— Так сразу и бесцельную, мы вон Тевтонский орден на Крым поведем.
— Ой дурни! Да Псов с места сдернуть Римского папы мало!
— Золотом сманим, золото покрепче… — Вова хотел сказать «любой молитвы», да сдержался, опасаясь вновь получить посохом по спине.
— Уведете тевтонцев в Дикое поле, а дальше что? Ни Новгороду, ни Москве от того проку нет.
— Мы же Крым возьмем!
— Возьмете, а калмыки с аланами останутся в Диком поле.
— Вы же сами обещали золотом напугать, — растерялся Вова.
— Твоего золота много в куче, а начнешь раздавать, так и кончится за год.
— О чем вы так долго говорили с инками? — Вова решил увильнуть от неприятной для себя темы и показал Саше кулак, призывая того к поддержке.
— Не торопись, Великий инка, — снова вмешался Амвросий. — Что за крепость заложили на севере?
— А, там организовали учебный лагерь для воинов и завезли крестьян для прокорма.
— Завозят навоз, а прокармливают свиней, вымахали двухметровые лбы, а говорить толком не научились.
— С вами только поговори, чуть что, и палкой по спине.
— Тебя бьют не за слова, а за дурь крамольную. С крепостью не темнишь?
— Что мне темнить? Спрашивайте прямо, прямо и отвечу.
— Место вы нашли благодатное, пшеница выросла выше головы, сады с первого года обещают плоды, рыбы много.
— Мы это место давно приметили, а как нужда заставила, так и поселили там людей.
— Умеете думать, когда захотите. Хвалю. На тех землях пшеница дает урожай дважды в год.
— Там дальше есть золото, серебро, медь и свинец, — похвастался Вова.
— С этим понятно. Мы с вождями инков уклад составляем, законы выспрашиваем да свои предлагаем. Понятно?
— Нет. Прошлый раз вы говорили о «Соборном уложении», а сейчас интересуетесь чужими законами.
— Вы как кузнечики по цветочкам скачете. Там разрозненные племена, а здесь многовековое царство.
— И в чем разница? Чьи законы признаны гуманными?
— Здесь только два вида наказания: палки и смертная казнь.
— Ни фига себе! Первый раз побьют палками, а второй раз — сразу плаха. А почему они согласились признать меня царем?
— Тебя никто не признавал царем, ты избран вождями.
— Но почему? Я еще могу понять подобный шаг, будь за моей спиной огромная армия, а мы пришли с миром.
— Слабы вы разумом, оба. Думаешь, они не видят вашего непонимания жизни инков?
— Если так, то получается бессмыслица.
— Ну-ка, ну-ка, расскажи свое видение складывающейся ситуации, — подзадорил Амвросий.
— Тут и говорить нечего, я ихненской жизни не знаю и знать не хочу. Наш интерес — в золоте и серебре, ну и испанцев не допустить.