— Нет, совсем, — тряхнула головой Янин.
— А я волнуюсь… — вдруг поделился брат, хотя она и так чувствовала его колебания.
— Почему?
— Знаешь, мне иногда кажется, что эти невроны сильно влияют…
— Они помогают лучше воспринимать Знание, — перебила его Янин.
— Или лишают чувств, — Инно оглянулся на Виссу, и Янин сразу поняла его мысль.
На другом берегу их встречал мужчина в белой одежде с лицом-маской, жестом показавший в сторону вагонетки на монорельсе, в которой они отправились в самое важное в жизни путешествие.
Центр был совершенно другим, он вообще разительно отличался от всех городов безлюдностью белоснежных улиц и строгостью своей архитектуры. Янин почудилось, что вся жизнь здесь остановилась, а любое вмешательство — будь то слишком резкое движение или громкий возглас — могут быть расценены как преступление, разрушающее неизменный порядок вещей. Она чувствовала, что и Инно не по себе, хотя брат с интересом озирался, разглядывая дома из белого камня и бликующего стекла.
Сопровождавший молча сидел напротив, смотря куда-то мимо них. «Погрузился в Знание», — решила про себя Янин и встретилась с Инно взглядом, тот сделал аналогичный вывод.
Наконец их путь завершился в глубине острова — вагонетка мягко остановилась у входа в самое высокое здание в округе, увенчанное острым, блестевшим в солнечных лучах конусом и шпилем, устремлявшимся прямо в ярко-голубое небо. Облаков и дымки здесь не было. Словно увиденный с берега туман был всего лишь иллюзией.
Их ждали — высокие двери распахнулись, впуская в огромный зал с пьедесталом в центре. Его окружали люди в белых одеждах, точно таких же, как у сопровождающего, только капюшоны были глубоко надвинуты.
— Янин Меркор. — Шаг вперёд сделала женщина, единственная, чьё лицо не было скрыто капюшоном, и, взяв её за руку, проводила к ступеням, ведущим на постамент.
Янин почти ничего не почувствовала — только на сотую долю секунды глаза ослепил золотой луч, тут же исчезнувший, даже не поняла, где находится сканер.
— Индекс восприимчивости двадцать семь, — торжественно объявила женщина и, дождавшись, когда Янин покинет место сканирования, объявила: — Инно Меркор.
Тот послушно поднялся на пьедестал — Янин показалось, что луч сначала моргнул, задержался на голове брата, а потом прозвучали шокирующие слова:
— Индекс восприимчивости четыре.
— Но почему?.. — Янин, не сдержавшись, повысила голос и посмотрела на женщину.
— Это не в нашей компетенции, — отрезала та. — Вас ждёт транспорт.
Ошарашенные результатами тестирования Янин и Инно покинули здание, держась за руки, в вагонетке молчали, смущало присутствие проводника, своей мимикой не выдавшего ни единой эмоции. Было совершенно непонятно, как двойняшки могли иметь настолько разные ИВЗ. У Янин он был близок к максимуму — тридцати, а вот у Инно… Уже на мосту, вновь возникшем из пустоты, они поделились мыслями:
— Ин, почему так? Что теперь будет? — забормотала Янин. — Может, это ошибка?
— Говорят, результаты теста пересматривают только через четыре года, — задумчиво ответил Инно, теперь его голова была опущена — следил глазами за рябью на воде, которая возникла от лёгкого ветерка, трепавшего ему волосы на макушке.
— Четыре года? Но как?.. — в отчаянии воскликнула Янин, но ответа не последовало, брат кинул взгляд на встречавшую их на берегу Виссу и промолчал.
Чем ближе они подходили к интернату, тем больший страх начинала испытывать Янин, теперь её уже не волновали пёстрые краски начинавшегося в Восточном городе часа пик, все мысли были о брате: что теперь с ним будет? Им ведь не позволят доучиться вместе, ему не будут вживлять невроны, нижняя граница ИВЗ для их применения — восемь. Она где-то слышала, что такие дети учатся в Северном городе, люди с самым низким индексом восприятия после получения профессии распределялись по городам и заводам, чтобы вносить свою лепту в благоденствие Конкордии.
Директор интерната не обрадовала — у Инно оставалось всего два дня до перевода в школу в Северном городе, вопреки обыкновению, она сокрушалась, не скрывая досады, по поводу таких результатов сканирования:
— Всегда считала, что индекс восприимчивости зависит от генетических факторов, — сказала она, пригласив двойняшек в свой кабинет. — Инно, может, у тебя была травма?
— Нет, директор Айнес, не было, — покачал головой тот.
— В твоём досье тоже ни слова. — Между её бровями залегли вертикальные морщины. — Надо будет спросить у Марил, вдруг она знает. Впервые с таким сталкиваюсь…