Через полчаса переговоры были закончены. Вованов помощник убрал карту, на которую нанес координаты.
— А что будет с моими людьми? — прохрипел мужик.
— Сам разберешься, — отмахнулся Вован. — Не маленький. Или все-таки пособить?
— Сам.
— Ладно, ладно. Проводите его, ребята, — велел Вован и крикнул: — Эй там, поднять паруса!
— Эк ты его, — одобрительно сказал Бобров. — Вербанул за полчаса.
— Ну а что, — ответил Вован. — По сравнению со страховой премией, которую мы выплачиваем при нападении пиратов, это слезы. Зато теперь за этот район мы можем быть спокойны. А если он себя хорошо покажет, мы его еще и вооружим. Нет, — он усмехнулся. — Никто ему конечно блочный арбалет не даст. Но вот хороший меч — это они ценят.
— А на кой ляд ему меч? — встрял Серега с резонным, по его мнению, вопросом. — Он же вроде пиратствовать больше не собирается. Или…
Бобров не успел ответить. Вован опередил его.
— Или, — сказал он. — Ты очень тонко подметил. Именно, или. Если пользоваться нашей терминологией, мы сделали из него антипирата. Теперь, на наши деньги он уничтожит всех пиратов в округе. А потом мы найдем ему другую работу.
— Здорово! — воскликнул Серега, взглянув на усмехающегося Боброва. — А что же у тебя так здорово не получается в районе Бараньего лба?
— Там пираты сухопутные, — с сожалением сказал Вован. — Там нужно что-то вроде войсковой операции. Вот когда Евстафий дозреет, будем и в том районе разбираться. Впрочем, шеф говорил, что это ты у нас специалист по диким таврам. Или нет?
— Да ну вас, — обиделся Серега и отошел к борту.
Преследуемое судно, невольно послужившее приманкой, давно скрылось за горизонтом.
— И нам пора, — сказал Вован. — Куда мы теперь? К Ольвии?
— Да, пожалуй, — согласился Бобров. — Успеем до заката?
Вован посмотрел на паруса.
— Ветер слабоват. Под парусами, скорее всего, не успеем. Пройдем часть пути под машиной. Все равно никто не увидит.
В город, расположенный на правом берегу широкого лимана, «Трезубец» пришел примерно за час до заката. Солнце красиво освещало стены и башни, рисующиеся темным контуром на фоне розового горизонта.
— Ветрено, однако, будет, — произнес Вован.
Корабль, преодолевая течение, довольно слабое из-за разлива, продвигался к верхнему концу города, где были расположены пирсы порта. Вован не собирался швартоваться, а просто хотел встать на якорь поблизости. Из-за вероятности шторма с «Трезубца» сначала отдали кормовой якорь и, только поднявшись вверх на несколько десятков метров, в воду полетел носовой. Надежно раскрепившись на двух якорях, корабль лишь слегка поводил носом под действием течения.
На берег ехать было поздно, и компания уселась на юте за капитанский столик, чтобы отужинать, сочетая процесс принятия пищи с лицезрением вечерней Ольвии. Летом долго не темнеет, но огоньки кое-где все же загорались несмотря на то, что сумерки только-только охватили город. Бобров всегда поражался тому, как в древних городах почти моментально замирает уличная жизнь едва только садится солнце. Вот у них в поместье такого не было. Может потому, что усадьба была довольно ярко освещена снаружи. Ну да, Бобров не жалел керосина на лампы. Но ведь и люди не сидели по помещениям, а с большим удовольствием находились на улице. Выходит, все дело в наружном освещении. Но ведь это не проблема для городов настолько продвинутых, к примеру, как Херсонес или та же Ольвия. Что же их останавливает? Нежелание или просто отсутствие необходимости.
Наконец солнце село и город тут же погрузился во тьму. Горели только факелы на башнях. Бобров поморщился — факел это баловство. Солдат из-за этого факела становится слеп как крот и супостату ничего не стоит его уконтрапупить, спокойно подобравшись на расстояние выстрела.
— Вы как хотите, а я спать, — сказал Вован, поднимаясь.
Остальные последовали за ним. Палуба была темна и только из нескольких иллюминаторов на воду ложились щупальца света.
Златка, освободившись от одежды, словно она ее угнетала, уселась, скрестив ноги на постели, и набросила на плечи снятое с нее покрывало.
— Расскажи мне про страховую премию, — потребовала она вдруг.