Но уже бежали со всех сторон, шурша сандалиями, служительницы в белых одеяниях и поднимался до самого высокого потолка раздраженный шепот, вот-вот грозящий перейти в грозные крики. Но Бобров успел первым. Рефлекс на опасность у него, похоже, был уже безусловным. Он рванул с места, удачно подхватил обеих девчонок за талии, вклинившись между ними, пнул, походя согнувшегося мужика, отчего тот согнулся еще больше и, судя по шуму сзади, все-таки упал на пол и выбежал наружу. Серега позорно отстал на целых два метра.
Девчонки все старались поведать Боброву, что они здесь совершенно ни при чем, что они стояли тихо и никого не трогали, а эти мужики стали вдруг хватать их за все выдающиеся места. Но Бобров их невежливо прервал, сказав:
— Девушки, потом все расскажете. Надо отсюда убираться как можно быстрее. Похоже, мы что-то нарушили.
Догнавший Серега перенял у Боброва Дригису, и тому стало легче, отчего скорость передвижения немного возросла. За углом первого же дома они сбавили скорость и перевели дыхание.
— Так, — сказал Бобров. — Теперь пойдем не спеша, а вы рассказывайте.
И девчонки, перебивая друг друга, рассказали примерно то же самое, что они пытались поведать на бегу, добавив только некоторые подробности. От подробностей Серега пришел в ярость и порывался пойти назад, найти того мужика и свернуть ему нос набок. Бобров его с трудом успокоил, сказав, что мужик уже свое получил и даже с избытком, потому что, во-первых, его приголубила Дригиса.
— Чем ты его так?
Девушка продемонстрировала публике ладонь лодочкой.
— Вот этим самым по уху.
— Однако, — одобрительно сказал Бобров и добавил. — Ну и я еще слегка приложил по голени. Так что он какое-то время ходить не сможет.
— А тот, который лежал в сложенном состоянии? — полюбопытствовал Серега, немного остыв.
— Это я, — потупилась Златка. — Я ему между ног попала. Я не хотела, — добавила она быстро. — Это он меня первый за грудь схватил.
— Что?! — теперь взбеленился Бобров. — Что же ты мне не сказала!?
И он повернулся с явным намерением пойти назад и повозить того мужика, даже если он не пришел в себя, мордой по каннелюрам. Но Златка вцепилась в него и не пустила, утверждая, что у нее даже синяка не осталось. Да и Серега препятствовал.
Выяснив, наконец, всё и признав, что все действовали правильно, решили возле негостеприимного храма больше не задерживаться и поспешили обратно в порт. Корабль, после всего произошедшего, показался им островком безопасности. Он был надежен и уютен. И насмешливо смотрящий на них капитан был словно отец родной.
К вечеру шторм стих словно обрубленный. Но Вован, на ночь глядя, в море выходить не стал.
— Тут не море, а суп с клецками, — пояснил он свои действия. — А маяков на островах еще не держат. Поэтому выйдем утром. До Крита за день конечно не дойдем, но там хоть море посвободнее и можно идти ночью. Кстати, в Книд, как я понял, мы на обратном пути заходить не собираемся?
— Да какой там Книд, — поморщился Бобров. — Нет там еще ничего в этом Книде. Ведь Пракситель, по дошедшим до нас свидетельствам, предложил Косу две скульптуры, из которых тот выбрал Афродиту одетую. А обнаженную забрал себе Книд. А мы имели возможность убедиться, что статуи работы Праксителя в косском храме нет. Следовательно, ее нет и в книдском. Логично?
— Логично, — признал Вован. — Так что, значит сразу на Крит?
— А вот мы сейчас спросим заинтересованных лиц, — сказал Бобров. — Злата, девочка, подойди пожалуйста.
Златка подошла, волоча за собой Дригису.
— Мы на Крит идем? — спросил Бобров, игнорируя подошедшего следом Серегу, который делал ему какие-то знаки.
Девчонки переглянулись и Златка спросила:
— Мы что, в Книд заходить не будем?
— Тебе понравилось вчерашнее приключение? — поинтересовался Бобров.
Златка энергично замотала головой.
— Ну, значит, и не будем, — резюмировал Бобров. — Тем более, что нам там и делать нечего. Так ты насчет Крита не ответила.
— Я домой хочу, — вдруг сказала Златка и, опустив голову, посмотрела исподлобья.
Боброву ничего не оставалось, как развести руками. Он примерно так Вовану и сказал. Тот тоже развел руками, но при этом еще и сказал: «Женщины». И было в этом слове много-много смыслов.