— Кейт говорил об этом, — заметила Марика. — Вот только я не верю в милосердие Хранителей. Почему они не истребили всех МакКоев? Это ваша заслуга... то есть, ваших предшественников?
— Отчасти да. Мы не могли воспрепятствовать Запрету, но мы сумели предотвратить немедленное истребление всего рода МакКоев. А потом, когда оказалось, что их дети рождаются лишёнными дара...
— Вернее, с мёртвым даром.
— Да, вы правы. Но в те времена Хранители ещё не умели обнаруживать латентный или, по-вашему, мёртвый дар. Они считали, что дети МакКоев рождаются обыкновенными людьми, и не видели в них угрозу. А эволюционистам (впрочем, тогда они назывались иначе) удалось сыграть не то что на милосердии Хранителей, а скорее на присущем всем людям, за исключением разве что психопатов, нежелании быть палачами. МакКои с подавленными способностями благополучно умерли своей смертью... или не своей — но, по крайней мере, не от рук Хранителей; а их потомки, даже после снятия Запрета, не проявляли никакой склонности к магии. Хранители успокоились, а те из них, которые были эволюционистами, терпеливо ждали. Они верили, что природа (или Бог) не потерпит такого надругательства над её (или Его) волей, и оказались правы. Но, к сожалению, восстановление дара началось слишком рано. Запрет сильно ослабил наследственность МакКоев, благо это не коснулось вас, Конноров. К середине семнадцатого века их численность сократилась почти в десять раз и в течение трёх следующих столетий не превышала пятидесяти душ. Только во второй половине двадцатого века начался некоторый прирост, и сейчас насчитывается девяносто три потомка МакКоев (Конноров я, естественно, в счёт не беру). Такое количество людей легко контролировать, а ещё легче — уничтожить. Когда двести лет назад впервые восстановился дар... Между прочим, вам известно, что этим человеком был дядя вашего предка по отцовской линии?
— Мы догадались об этом. Кейт не знал имён, он только знал, что был такой человек и у него было двое детей. Тогда отец вспомнил историю трагической гибели сэра Дугласа МакАлистера, его восьмилетнего сына и годовалой дочери. После смерти сэра Дугласа и его наследников, бароном Норвика стал наш предок, его племянник Малкольм.
— Так вот, — продолжал Смирнов. — Когда у сэра Дугласа и его детей был обнаружен восстановленный дар, многие Хранители начали требовать немедленного уничтожения всех потомков МакКоев и даже тех, кто только заподозрен в родстве с ними. Но поскольку рецидивы случались крайне редко — всего шесть за два истёкшие столетия...
— Семь, — поправила его Марика. — По крайней мере, так говорил Кейт.
— Восемь, — поправил её Смирнов. — О последнем случае Кейт не знает. Но если рассматривать лишь сами восстановления дара, то двое детей сэра Дугласа МакАлистера не счёт — они родились от отца с уже восстановленным даром.
— Понятно... А тот последний случай, о котором Кейт и Джейн не знают, это было недавно?
— Не так уж и недавно, пять лет назад, — ответила миссис Уолш. — Просто Кейт не в курсе, а Джейн знает, но молчит. Она считает себя виноватой в смерти ребёнка.
— Почему?
Мать Кейта вздохнула:
— Глупая мнительность. Сколько раз я убеждала Джейн, что с ней или без неё, Хранители в любом случае узнали бы о беременности Сесилии Монтгомери.
— Матери Алисы? — поражённо переспросила Марика. Алиса как-то рассказывала, что у неё был младший брат, который умер через два дня после рождения. — О Боже! Алиса не должна узнать об этом.
Миссис Уолш явно хотела что-то сказать, но Смирнов остановил её:
— Погоди, Дэйна. Давай обо всём по порядку. — И вновь обратился к Марике: — Итак, в течение двух столетий Хранители ограничивались лишь устранением рецидивов...
— Иными словами, — жёстко произнесла Марика, ещё не оправившись от потрясения, — убийством невинных младенцев.
— Совершенно верно, принцесса, — кивнул Смирнов. — Если не прибегать к эвфемизму, то так оно и есть. Но это ещё цветочки. Последние события склонили руководство Хранителей, Коллегию Мастеров, к более жёстким мерам. Недавно было принято решение, на котором давно настаивали самые непримиримые из нас.
— Убить всех МакКоев? — с содроганием спросила Марика.
— Да.
Марика встала с кресла и в растерянности прошлась по комнате. Остановившись возле портала, она сказала:
— Этого нельзя допустить. Ни в коем случае.
— Мы тоже так считаем.
Марика вернулась к столу и пристально поглядела на Смирнова:
— Значит, поэтому вы здесь? Вы хотите, чтобы мы помогли своим сородичам, забрали их к себе?
— Не совсем. Спасти МакКоев и определить их в безопасное место под силу и нам самим. Вы нужны для другого.
Марика села в кресло.
— Я слушаю вас, доктор.
Смирнов сунул руку в боковой карман и вопросительно взглянул на Марику:
— Прошу прощения, принцесса. Мне можно закурить?
«И почему все тамошние мужчины курят?» — недовольно подумала она, а вслух сказала:
— Да, конечно. — И пододвинула к нему чернильницу, которую Кейт и Джейн уже использовали в качестве пепельницы.
Смирнов раскурил сигарету, сделал глубокую затяжку и, наконец, заговорил:
— Узнав о существовании Конноров, мы — я имею в виду нашу группу эволюционистов — были одновременно рады и растеряны. Нас радовало, что в другом мире успешно формируются условия для эволюции человека, как биологического вида, из Homo sapiens, человека разумного, в Homo mentus — человека с силой разума. С другой стороны, мы были растеряны, поскольку при сложившейся социально-политической и демографической ситуации проникновение Конноров в наш мир было бы чревато катастрофой. Это понимали все.
— Кейт говорил об этом. Он убеждал и продолжает убеждать нас забыть о вашем мире и довольствоваться своим.
— Но вы не соглашаетесь с ним?
— Нет. Мы не можем жить под дамокловым мечом, в постоянном страхе перед пришествием Хранителей. К тому же время играет против нас — в нашем мире оно идёт слишком медленно.
— Я так и думал, что вы придаёте большое значение фактору времени. Впрочем, я не буду убеждать вас, что, быстро или медленно, время всё равно играет вам на руку, теперь это уже не актуально. — Заметив, что Марика непроизвольно морщится от табачного дыма, Смирнов с явным сожалением погасил сигарету в чернильнице. — В отношении Конноров у нас было два плана, но мы никак не могли выбрать, по какому из них действовать. Самым простым было перекрыть вам путь в наш мир. На первых порах большинство из нас были сторонниками именно такого варианта. Однако это было бы необратимым действием, и потому мы тянули до последнего. Кейт позволил нам выгадать время, но даже за год мы не смогли прийти к единодушному решению. В конце концов, всё решилось без нас — и, надо сказать, не лучшим для нас образом. Вы ушли из нашего мира — но ушли вместе с Алисой, относительно которой у нас были другие планы. Вы ушли — но оставили пути для возвращения. Обстоятельства сделали выбор за нас; мы поняли это уже на следующий день после бомбардировки Норвика и очень боялись, что вы воспользуетесь Ключом Кейта, чтобы вернуться в наш мир и построить в укромном месте портал. Первое же его открытие вызовет «торможение» времени, и Хранители поймут, что вы снова у нас.
— Но тогда, — всполошилась Марика, — они уже обнаружили «торможение». Ну, когда я состыковала порталы.
— Не беспокойтесь, — сказал Смирнов. — Никто ничего не обнаружил. Я об этом позаботился.
— Как позаботились? — удивилась она. — И вообще, вы говорите сплошными загадками. Почему фактор времени теперь стал для нас неактуальным? Какой второй план вы имели в отношении Конноров? Что за планы у вас были относительно Алисы?
Смирнов серьёзно посмотрел на неё и сказал:
— Я всё же считаю, что вы должны увидеть это собственными глазами.
— Да, так будет лучше, Марика, — поддержала его миссис Уолш. — Доверьтесь нам. Доверьтесь мне. Мать не станет желать зла жене своего сына. Я не враг Кейту.