– Да ну вас.
– И чё? Ты пойдёшь с Касей, и меня ждать не будешь? Брата родного бросишь? – Пашка опустил руки, и вопросительно посмотрел на товарищей. – Да вы чего? Ну, подкатишь дома Касинский. Западло, вот вы кто!
– Кончай пургу гнать Пахан. Никто тебя предавать не собирался. На брата наехал не по делу. Он тебя рыбой кормил всю неделю, грибы собирал, ягоды. Чё, я не прав? Скажи Андрюха. Тебе надо, иди, три сколько влезет, только за базаром следи. Мы подождём. А чё Диман… Может, ты мне подаришь свой крючок? Классная вещь, – перевёл разговор в другое русло Кася, проверяя на остроту кончики тройника. – На такой и крокодила можно зацепить.
Дима посмотрел с хитрецой на Касю:
– Помнишь, тебе Доцент проспорил червонец?
– Ну и что? Конечно, помню. С какой стати я должен забывать. За то, что я приседал на спор.
– Давай, ты ему простишь этот спор.
– С какой стати? Что, я зря прыгал перед ним, как ванька-встанька, полдня, а он в это время в карты играл? И хихикал. Я тысячу раз приседал, а вы смотрели, как я пыжился. Нет уж. С живого Костика не слезу.
– Как хочешь. – Димка взял из рук Каси кошку и стал обматывать иглы тряпкой. Кася задумался.
– Ладно. Добряк, старик. Доцент мне ничего не должен. Я забыл. При свидетелях. Ты мне тройник, я тебе его долг. По рукам?
Димка искоса посмотрел на Касю:
– Побожись.
– Гадом буду. – Кася щелкнул ногтем по передним зубам. – Но тогда и мы тебе ничего не должны!
– А я и не считал, что вы мне должны. Если бы я остался дома, тогда другое дело.
– А с тобой, Диман, можно договориться. Ты не такой упрямый, как твой братик.
– Димка упрямый, – возразил Андрей.
–Ты откуда знаешь?
– Я же с ним в одну секцию ходил. Он два года на дровах бегает. Все уже на «эстониях», а у него обшарпанная «быстрица». Я бы обиделся и ушёл давно, а он бегает. – Остап подмигнул Димке. – Хитрый, змей. Он же сам проспорил Костику червонец. А теперь свой долг на твой спишет.
– Ну и жук ты, Митяй.
– Ну, так что? По рукам?
– Замётано. Всё, давай кошку. – Оценивая пальцами товар, Кася осторожно касался острых кончиков, потом проверил их на прочность камушком. – Концы отковывал?
– Конечно. Иначе они давно затупились бы.
– А чем закалял?
– А… В масле подсолнечном. На газе нагревал, а потом в масло.
Окончательно убедившись, что товар стоит того, что за него просили, Кася обмотал тройник тряпкой и сунул в сумку.
Заметно потемнело, за несколько секунд поднялся ветер, захватывая с земли обрывки старого полиэтилена, зелёные заросли заколыхались словно морские волны, превратившись в рваное полотно. В одно мгновение вокруг всё преобразилось, небо стало даже не серым, а свинцовым. Капля за каплей стали падать на землю, и через мгновение сплошная стена воды налетела откуда-то из-за сопок, накрыв всё долину, и заглушив шум реки. По земле побежали водяные потоки, и скоро уже вся поверхность вокруг лагеря превратилась в одно сплошное зеркало. То и дело небо окрашивалось яркими вспышками молний, а сквозь гул дождя слышались одиночные выстрелы грома. Один раскат ударил так близко по мокрой поверхности, что от места, куда ударила молния, как по воде, пошла волна белого света. Грохот, казалось, расколол всё небо. В этот момент из кустов с напуганным лицом вылез Пашка, весь мокрый и покусанный. Он обиженно посмотрел на Касю:
– Накаркал, нанаец.
Кася оскалился:
– А ты думал я пошутил?
Собравшись в одну кучку, мальчишки спрятались под куском полиэтилена, едва прикрывая головы. Из-за этого в ушах стоял невообразимый шум, даже слов не было слышно. Вода затекала за шиворот, в штаны, в обувь. И на этот раз Кася оказался самым мудрым. Еще до начала дождя он сбросил с себя почти всё, оставшись в одних трусах, и спрятав одежду в свой рюкзак.
– Простынешь, Вольдемар.
– Не учи, Остап, ученого, а то съешь козла печеного. Это вы в своей мокрой одежде потом дуба дадите. А мне тепло, даже жарко. Заодно отмоюсь, а то дурью воняет, даже самому неприятно. Дождик кончится, я сухую одежду одену. Остап, у нас дёготь остался? Я хоть напоследок вымоюсь с мылом, а то чесаться стал.
Кася и в правду стянул с себя трусы, оставшись нагишом, и стал намыливать себя остатками самодельного дегтярного мыла. … – А то менты начнут принюхиваться, а от меня мылом пахнет, – сам с собой разговаривал Кася, удивляя всех своим необычным поведением. Ливень прошёл так же быстро, как и начался, оставив после себя аромат хвойного леса. Все вокруг заискрилось. В обрывках серых низких облаков выглянуло солнце, но ребята по-прежнему продолжали сидеть под сеткой.
– Ну и порядки здесь. – Паша поднялся, чтобы выйти из укрытия, но Кася резко схватил его за штанину и, притянул к себе: