Володька долго путался в своих мыслях, уходил на жизненные примеры, и я не мог понять его хода рассуждений. Но где-то в подсознании открывалась немудрёная истина, которую он хотел поведать мне своим простым языком. И он вовсе не учил меня жизни, и хотя с высоты его житейского опыта все мои истории были всего лишь историями, и нисколько не выкрашивали меня как героя, он понимал главное. Тема касалась всех нас, нашего страха, эгоизма, и одиночества. Но проникая в глубину сознания, такой разговор по душам делал человека больше, открывал его сердце всему миру.
За разговором пролетали километры, и огромное зарево становилось все ярче и больше.
Володя надолго замолчал. Мне тоже сказать было нечего, и я только смотрел вперед, ибо позади тоже оставалась дорога, а по сторонам чернела неизвестность и пустота.
Он сбросил газ и покатил медленнее:
– А ведь я узнал тебя, Дима. Жаль, что ты не помнишь, – он смотрел на меня и как-то по-детски улыбался. – Ну? Так и не вспомнил?
Дождь кончился. Сквозь узкий коридор уже просматривалась дорога. До нее было несколько сотен метров. Но все понимали, что не успеют. Бригада парней постепенно нагоняла. Они шли молча, ни разу не останавливались, словно знали, что их ждёт добыча и расправа. Все, кто убегал, понимали это и тоже молчали и шли. Бежать было бессмысленно, поскольку как только начинали бежать, то и парни тоже пускались в бег. Они были сильнее, это понимал даже брат. Он сжимал кулаки, словно готовился к последнему бою и молчал. Все знали, что впереди была трасса, а там кому повезёт. Время всё же было, поскольку разделяло несколько сот метров. Неожиданно на дороге возник нанаец. Это был Семён. Он сидел на коробе и отдыхал. В коробе, вероятно, он нёс продукты.
– От кого бежим? – спросил он поднимаясь с короба. Оглядев мальчишек, он словно догадался, что могло произойти. Увидев вдалеке пятно идущих парней, он кивнул.
– Они Коляна убили, – выпалил Кася. Всех, и Санька, и Жеку… Нам, наверное, не уйти. Тебе тоже несдобровать. У них обрез и пистолет. Это гады. Уходи быстрее.
– Семён вдруг как-то переменился. Лицо его словно ожило, заиграло всеми мимическими мышцами, как будто готовилось к метаморфозе. При этом глаза стали неподвижными и пустыми. В нём почему-то не было страха, словно новость была не для него. Он немного помолчал, а потом сказал очень странно, неотрывно наблюдая за надвигающейся точкой: – Вы идите. Идите и не оборачивайтесь, пока до дороги не дойдёте. За меня не волнуйтесь.
– Да ты что? – закричал Кася, – у них же обрез и наган. Они тебя застрелят.
– Не застрелят, – усмехнувшись сказал нанаец. – Идите. Только не оглядывайтесь. Пройдёте немного, а потом бежите, что есть мочи. Я их задержу.
Семён опять уселся на свой короб и подмигнул им на прощание. Озираясь, мальчишки быстро пошли вперёд.
– Не оглядываться, – скомандовал нанаец.
Переглядываясь меж собой, и ничего не понимая, они пошли ещё быстрее, пока не перешли совсем на бег. Они уже слышали громкие голоса настигавших, и в это время Димка оглянулся. Ему не показалось. Сначала он увидел посреди дороги нанайца, но потом в глазах словно сменили кадр, и он явственно увидел посреди дороги большое тёмное пятно. Он ещё раз оглянулся и снова увидел Семёна, как человека, и снова кадр щёлкнул в голове, и на дороге стояло что-то большое и лохматое.
– Не оглядывайся дурак! – заорал Кася, словно догадываясь, что происходит за спиной. Бежать уже никто не мог, все словно ползли и оборачиваться боялись, потому что за спиной уже стреляли и кричали. Там что-то происходило непонятное, и думать об этом было страшно.
– Не останавливаться! – Кричал Кася. – Давай Диман! Вон машина тормозит. Точно говорю, тормозит. Беги, ты же спортсмен, мы за тобой.
Мимо действительно проскочил грузовичок и, судя по звуку, сбросил газ.
– Давай, Диман! Бегом! – заорал Кася. – Тормози попутку. Она сейчас уедет, – голос его сорвался.