Должен заметить, что теперь, когда с этим покончено, я рад, что Хелен предложила мне упражнение с зеркалом. Иначе я бы с трудом подобрал для себя другие прилагательные, кроме «старый» и «седой».
Хелен также посоветовала описать вам, как обычно проходит мой день, но не уверен, что это поможет ходу истории, учитывая, что мой сегодняшний распорядок сильно отличается от того времени, когда я работал в отеле. Вместо этого расскажу, что произошло за сутки до убийства. Так вы получите представление о том, как выглядел типичный день в «Кавенгрине», и узнаете некоторые детали, важные для нашего повествования.
Тем утром, как и всегда, я проснулся в пять часов и сделал три глубоких вдоха, прежде чем встать с кровати с левой стороны. Кран в душе у меня вечно капризничает, и, чтобы настроить нужную температуру, требуется трижды его повернуть. Три раза нажал на дозатор с гелем для душа, в три круга вычистил зубы. Отмерил три, а может, и все шесть, кусочков туалетной бумаги для своих нужд, потом оделся и направился к машине. Я пересел с велосипеда на автомобиль около десяти лет назад, когда бедро начало шалить. Прежде чем тронуться с места, я трижды постучал по рулю.
В «Кавенгрине» я припарковался на привычном месте. Администрация отеля выдала мне табличку «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО», потому что меня раздражало, когда новый сотрудник или кто-то из молодежи оставлял машину там, где обычно это делал я. Прибыл я без десяти шесть, и у меня оставалось достаточно времени, чтобы привести в идеальный порядок стол, после того как там ночью похозяйничали уборщики. А именно: выровнять ручки и бумагу, повернуть стоявшие в холодильнике бутылки с водой этикетками вперед и разложить карты и путеводители тремя безукоризненно ровными рядами. По дороге в отель Фиона всегда покупала нам кофе и вручала мне его к шести утра. В то утро она написала на бумажном стаканчике: «Хорошего дня». И рабочий день начался: прежде всего, Фиона вкратце рассказала мне обо всех важных событиях.
Лишь только часы пробили девять утра, я принялся обзванивать всех, кто недавно забронировал номер. Это входило в услуги персонального консьержа и делалось для того, чтобы с самого момента бронирования и до возвращения домой гости ощущали, что окружены заботой и вниманием. Я расспрашивал постояльцев о том, какие блюда они предпочитают, какие подушки им нравятся, интересовался, связано ли их пребывание в отеле с каким-то особенным событием, уточнял, не желают ли они на вечер забронировать столик в ресторане и осведомлялся, есть ли у них какие-либо пожелания. Весь разговор обычно длился пять или десять минут, и я просил одну из девушек на ресепшене внести пометки в личный файл клиента, чтобы к их приезду у нас все было готово. Мы всегда старались с душой подходить к встрече гостей, например поздравить их с четвертой годовщиной свадьбы или сказать: «Добро пожаловать в Йоркширские долины», если они раньше здесь не бывали. Просто чтобы гости чувствовали, что их ждали.
В тот день, за сутки до убийства, невеста Оливия спустилась к завтраку в начале десятого. Она накрутила волосы на бигуди; с такими штуками женщины всегда похожи на Медузу горгону. Казалось, она волнуется. За ней торопливо шагала ее мать, тоже слегка на взводе. Когда они прошли через холл, я услышал, что невеста попросила маму оставить ее в покое. На завтраке невеста пробыла всего минут пятнадцать, а затем, вся в слезах, вернулась в номер. Близняшки, Руби и Оксана, шли следом за Оливией и заверяли, что все будет хорошо, хотя сами обменивались ухмылками за ее спиной. Как я уже говорил, я не сую нос в чужие дела, однако всегда примечаю подобные вещи. Для гостей я скорее предмет мебели, чем человек с глазами и ушами. Вы бы удивились, насколько откровенно некоторые ведут себя в моем присутствии. Иногда я чувствую себя одной из тех картин, написанных маслом, чьи глаза, кажется, провожают вас, куда бы вы ни направились.