Стараясь действовать как можно тише, он вылез из-под кровати. Клара крепко спала. Он тихонько поднялся и надел маску. Открыл флакон и пропитал вату жидкостью. Осторожно приблизился к Кларе и приблизил вату к ее лицу на несколько секунд. Девушка сделала вдох, и ее голова чуть запрокинулась. Хлороформ подействовал.
Он тщательно закрыл флакон, убрал вату в карман и только после этого снял маску. Сел на кровать рядом с Кларой и откинул одеяло. Неподвижная, беспомощная, девушка была в полном распоряжении Киллиана.
Он провел подушечками пальцев по ее волосам, по шее, плечам и груди, добрался до живота и бедер.
— Здравствуй, милая, — произнес он с улыбкой, — наконец-то я с тобой.
Спокойно, без спешки, он еще раз опустился под кровать и спрятал в матрасе все, что перед этим достал оттуда. Затянул нитку, которой был зашит разрез, и закрепил ее булавкой. Он любил работать тщательно и чувствовал себя спокойным, когда все нужные инструменты были под рукой. Именно поэтому он и придумал сделать тайник в матрасе, и его не смущало, что каждую ночь разрез приходилось зашивать заново.
С последнего приема пищи прошло больше двенадцати часов; его желудок настойчиво требовал ужина.
Киллиан пошел на кухню. В шкафу не осталось чистой посуды, он открыл посудомоечную машину, достал оттуда грязную тарелку и приборы и помыл их под краном. Только сейчас он заметил, что, как и говорила Клара, раковина засорилась, вода не утекала вниз. Но сейчас он пришел сюда не за этим. Оставив стоячую воду в раковине, он направился в гостиную.
Там, открыв второй ящик комода, он достал альбом с фотографиями и картонную коробку. Положил их на стол, где уже стояла тарелка с ужином. Он ел и работал одновременно.
Он раскрыл альбом на странице, отмеченной маленькой царапиной сбоку, и начал внимательно изучать фотографии.
У Киллиана не получалось объяснить это явление, но он давно заметил, что люди стремятся хранить рядом с собой, как можно ближе, то, что больше всего их пугает. Именно в ближайшем, непосредственном окружении человека он мог найти ключи к тому, чтобы разрушить его счастье. «Чего ты боишься, Клара?»
Он всматривался в лица на фотографиях, будто пытаясь запомнить каждую деталь: маленькая Клара, Клара-подросток, Клара с семьей, с подружками.
На одной из фотографий девушка была заснята вместе с институтскими приятельницами. На обратной стороне были перечислены имена ее однокурсниц. Киллиан достал это фото из альбома и отложил в сторону.
Дожевав свой ужин, он пометил ногтем очередную страницу и закрыл альбом.
Настала очередь картонной коробки, где хранились письма и открытки. Эту работу он тоже начал в один из предыдущих дней и, чтобы продолжить поиски, достал из середины письмо, конверт которого был слегка согнут посредине.
Это было письмо, адресованное Кларе и отправленное в 1986 году. Почерк, очень аккуратный, мог принадлежать пожилому человеку. Он начал читать: «Дорогая Клара, мне было очень приятно получить от тебя письмо. Ты прекрасно пишешь, интересно и…» Киллиану стало неинтересно. Он перешел к последнему абзацу: «Мы с дедушкой очень ждем тебя, приезжай скорее. Мы соскучились. Бабушка. 17 марта 1986 г.».
Киллиан убрал письмо в конверт и достал следующее, написанное детским почерком. Это было письмо Клары, адресованное бабушке. Сначала он удивился, но потом подумал, что Клара могла забрать свои письма. «Дорогая бабушка, я тебе сочинила стихи». Маленькая Клара писала несколько неуклюже, крупными буквами, а слова, вместо того чтобы выстраиваться по линейке, будто качались на волнах. Он снова перешел к последним словам: «…верблюды в пустыне, а лягушки в болотце. Целую! Золотая рыбка Клара». Ничего интересного.
Он повторил операцию еще с тремя письмами — и наконец обнаружил нечто особенное. Письмо было вроде от бабушки, с тем же адресом, но написанное совсем другим почерком, не таким аккуратным и понятным. «Дорогая Клара. Как ты можешь догадаться, я пишу это письмо не сама. Я попросила твою тетю помочь мне. Не хочу, чтобы тебе было грустно». Слова, связанные с печалью. Это могло оказаться интересным, и Киллиан внимательно прочитал все письмо, в этот раз ничего не пропуская. «Твоя бабушка уходит. Но не расстраивайся, все хорошо. Я ухожу спокойной и счастливой, потому что у меня есть такая чудесная внучка. Твоя доброта и забота очень помогали мне в жизни. Спасибо за то, что ты любила меня! Я хорошо тебя знаю, и понимаю, что сейчас ты бы хотела быть здесь, рядом со мной. Но не переживай, я всегда чувствую, что ты рядом. Я знаю, что всегда буду жить в твоих воспоминаниях. Я очень тебя люблю, моя золотая рыбка. Твоя бабушка».
Киллиан поднял глаза с ощущением, что наконец что-то нашел, хотя пока не мог точно оценить ценность этой находки.
Он снова открыл альбом с фотографиями и нашел портрет юной Клары рядом со старушкой, которая сидела на кресле-каталке.
— Привет, бабуля, — улыбнулся он.
На часах было уже полвторого ночи. Киллиан убрал альбом и коробку на место, вытер со стола крошки, унес тарелку и приборы на кухню и положил их в посудомоечную машину, на то же самое место.
Он взял свой несессер и направился в ванную. Зубная щетка Клары была еще влажной, она пользовалась ей всего пару часов назад. Он выдавил на нее немного пасты из своего тюбика и энергично почистил зубы, одновременно изучая баночки и флаконы. У этой девушки была слабость к косметике. На полочках стояли три разных крема для лица, крем для рук, для ног. Для подтяжки кожи. Для похудения. «Такая молоденькая, и уже целлюлит?» — Киллиан улыбнулся. Он всегда радовался, когда обнаруживал очередные слабости своей жертвы. Это давало ему чувство превосходства.
Он открыл все флаконы, попробовал пальцем каждый крем и понюхал их. Подумал, что Клара тратит на эти притирки приличную долю своей зарплаты.
Он заглянул в корзину с грязным бельем, но не нашел ничего интересного.
Прополоскав рот, он вернул зубную щетку на место и убедился, что оставил все, как раньше.
Киллиан снял футболку и еще раз прошелся по коже шеи и подмышек дезодорантом без запаха. Потом поднял крышку унитаза и помочился.
Он вернулся в спальню под звук сливающейся воды в туалете.
Клара лежала в той же позе, усыпленная наркотиком. Киллиан приблизился к ее уху:
— Я могу сделать что угодно, Клара, что угодно, и ты ничего не узнаешь… Только вот никак не могу придумать… Что бы тебе сделать?
Он снял брюки.
— Что сделать, чтобы стереть с твоего лица эту проклятую улыбку?
Он снял трусы и стоял у кровати голым.
— Много вариантов… это непросто…
Он достал из-под кровати свой рюкзак, вынул оттуда пижамные штаны и надел их.
— Совсем не просто.
Надев пижаму, он сложил свою одежду и аккуратно убрал ее в рюкзак.
— Но сегодня я кое-что нашел у тебя в шкафу, и поэтому наши отношения обязательно продвинутся дальше. Не волнуйся.
Киллиан лег, прижался к девушке и обнял ее.
— Спокойной ночи, Клара.
4
В наручных часах прерывисто запищал будильник. Звук был неровным, тихим, еле слышным, но достаточным, чтобы Киллиан, вздрогнув, проснулся.
Два часа глубокого сна — и он уже открыл глаза, продолжая обнимать Клару. Быстро нажал на кнопку, чтобы выключить будильник. Девушка крепко спала, одурманенная хлороформом.
Он осторожно вытащил из-под ее головы свою правую руку. Клара повернулась во сне и уткнулась лицом в подушку.
Киллиан лежал и смотрел в потолок в ожидании приступа паники, который не замедлил явиться.
Он перебирал в голове события прошедшей ночи. Письмо, то самое письмо от бабушки, открывало огромные возможности, хотя его содержимое уже не казалось Киллиану открытием. Он чувствовал себя так, будто сам сочинил это письмо несколько часов назад. Началась паническая атака, он ощутил страх, быстро задышал. На лбу выступили капли пота.
Придя в себя, он быстро встал, но страх никуда не делся. Он постоянно думал о том, что совсем не продвинулся с Кларой. Он ругал себя за бездействие, за то, что этим утром у него не появилось никаких новых причин, чтобы жить.