Реформы восьмидесятых окончились тупиком на площади Тяньаньмынь. Весна 1989 года, Аямэй, студентка третьего курса юридического факультета, становится лидером студенческого движения. Почему именно она? Почему после десяти лет усердной учебы и жесткой конкуренции она вдруг рискует своим будущим? С какой стати этот бунт — ведь она избранница системы. Что она такое увидела, что услышала, сколько тайных собраний, подпольных диспутов посетила? Эти подробности, похоже, никому не интересны. Объяснения нет.
Но Аямэй вышла из тени на свет. Она стала народной героиней. На этом этапе в ее досье появляется много фотографий. Все они взяты из международной прессы. Еще раз Джонатан снимает шляпу перед исполнителями — это ведь надо уметь сделать отличную работу, не слишком напрягаясь.
Аямэй с мегафоном в руке обращается к толпе студентов; Аямэй за столом переговоров с какой-то коммунистической шишкой, голова вскинута, лицо замкнуто. Джонатану, недолго думая, подсунули даже снимок, который обошел весь мир: площадь Тяньаньмынь, тысячи студентов, объявивших голодовку, дрожат под проливным дождем. В центре потоки воды струятся по памятной стеле Героям свободы. На ступеньках, на пластиковых пакетах сидит молодая девушка — в левой руке зонтик, в правой сигарета. Дым, поднимаясь колечками, заволакивает ее улыбку, безнадежную и восторженную одновременно. Черные глаза устремлены вдаль, откуда — так и видишь это — надвигаются танки и грузовики с солдатами. В двадцать один год Аямэй стала легендой.
Об этом периоде у Джонатана море информации. В ночь на 4 июня армия пошла на штурм, и Аямэй бежала с Тяньаньмынь. С утра 5-го ее имя стоит первым в распространенном правительством списке объявленных в розыск. По всему Китаю развешены ее фотографии. Воинские подразделения устремляются по: ее следам. На Западе ее считают погибшей. Два года спустя она, бросившись в Южно-Китайское море, добирается вплавь до Гонконга. Еще два года — и мир теряет интерес к событиям на Тяньаньмынь. На первый план, при поддержке Голливуда, выходит Тибет. Париж любезно принимает беглянку как гостью. Аямэй учит французский, заканчивает магистратуру и защищает диссертацию по социологии на политологическом факультете. Ее новая жизнь течет спокойно. Она редко дает интервью, отказывается от предложений издателей. На протяжении двух лет возглавляет Ассоциацию борьбы за демократию в Китае, затем распускает ее из-за отсутствия финансирования. Однако политическую деятельность не оставляет. В 1996-м она создает Общество друзей демократии в Китае, организацию на добровольных началах, которая устраивает встречи, диспуты, конференции.
Как может она бросать вызов Китаю, который пролил бальзам на ее не зажившую после Тяньаньмынь рану, похоронив разом студентов, мечту о демократии и коммунистические идеалы? Девяностые годы, экономический взрыв. В Пекине снесены советские здания и как на дрожжах выросли небоскребы. Шанхай претендует на звание первой финансовой столицы Азии. Гуандун заполоняют иностранные предприятия. За океаном, в США, ее друзья, бывшие лидеры студенческого движения, стали программистами, менеджерами, преподавателями и священниками. Все ищут новую веру. Героев Тяньаньмынь смыла волна Истории, а нынешнее время, равнодушное к боли отдельного человека, течет все быстрее.
2005 год, Аямэй тридцать семь лет. Друга у нее нет, детей нет, постоянной работы тоже. Для европейцев ее жизнь еще не начиналась. Для китайцев ее имя уже звучит как отголосок доисторических времен.
Долгий звонок в дверь гулко разносится по квартире. Джонатан идет открывать.
— Добрый день, мсье. Кровать заказывали?
— Совершенно верно, — улыбается он. — Входите.
Вскрывались письма и просматривались счета. Засекалось точное время ухода и прихода. Было поэтажно захронометрировано движение лифта. Прослежен путь объекта до метро, изучены его привычки, проанализированы настроения. Разработаны планы А, В и С. Джонатан готов форсировать случай.