- Ну что же, гости дорогие, не обессудьте, в вашем-то монастыре побогаче будет, а мы с братией плоть умерщвляем, дённо и нощно молимся Всеблагому и святому Амвросию, чтоб отринули люди мерзость богатства и довольства благами мирскими! - Он размашисто очертил знак Всеблагого. Ален негромко хмыкнул. Отец Михасий покосился на него и сказал: - ужин вам сюда принесут, дабы лик ваш не смущал душевное спокойствие братии. А тебя, матушка Рамона, я приглашаю к себе в покои, разделить со мной мою скромную трапезу.
Констанца украдкой, недоверчиво поглядывала на монаха. Как-то не походил он на человека, умерщвляющего плоть. Громадный колышущийся живот, тройной подбородок, уютно устроившийся на широкой груди, гладкое розовое лицо человека, любящего много и вкусно поесть.
Настоятельница улыбалась: - батюшка Михасий, прости за то, что ввели тебя в заблуждение. Во дворе-то ты не один нас встречал! Это не монахини, а Ален и с ним девушка, которую он... опекает.
Монах растерянно сел: - Ален??
Тот поднял голову, стянул с себя капор, криво улыбнулся настоятелю: - благословите, батюшка Михасий и за обман простите!
- Да... как же..., Ален..., откуда ты..., почему..., - он машинально осенил наёмника знаком Всеблагого, подал руку для поцелуя. Тот прикоснулся губами к пухлому запястью:
- дела у меня тут были, святой отец. Теперь вот надо бы в столицу, но так получилось, что нас с Констанцей, - он улыбнулся девушке, глядящей на них широко распахнутыми глазами, пытаются изловить. Спасибо тёте Рамоне, вывезла нас из Гваренеда.
- Да-а, дела-а... Ну, ладно, - теперь настоятель был деловит и собран: - давайте-ка сейчас переезжайте в хорошие комнаты, там и поужинаем. А потом ты, Ален, скажешь мне, чем я могу вам с девушкой помочь. Может, охрану дать? У нас братия много с мечами упражняется, глядишь, тебе и пригодится их умение.
- Спасибо, батюшка Михасий, - Ален отрицательно мотнул головой, - не надо нас переселять, мы здесь переночуем. Разве что тётя Рамона? - Он вопросительно посмотрел на монахиню. Та махнула рукой:
- я тоже здесь останусь. Хочу с вами поговорить, прежде, чем лечь спать.
- Ну, смотрите, - отец Михасий пожал могучими плечами, скомандовал: - Ален, накинь капюшон на голову, - потом оглушительно хлопнул в ладоши. Дверь тихо отворилась, вошёл молодой послушник, поклонился присутствующим. - Накрывай на стол, брат Феофил!
В последующий час они предавались греху чревоугодия. Громадная жареная индейка, тающая во рту рыба, копчёные колбасы, пироги с дичью, мясом, соленья и маринады, маленькие сладкие пирожки с яблоками, вишней, медовые коврижки, красное и белое вино.
Настоятель с аппетитом вкушал яства, шутил, громко и со вкусом хохотал, не забывая подкладывать куски то индейки, то рыбы матушке Рамоне и Констанце. Ален в уговорах не нуждался, успевая энергично подчищать тарелку и расспрашивать отца - настоятеля о жизни в монастыре.
Насытившись и допив оставшееся в кувшинах вино, гостеприимный хозяин и гости распрощались до утра.
Констанца поняла, что сейчас ей предстоит разговор с матушкой Рамоной. Она была полна решимости рассказать ей всю историю своей коротенькой жизни и, может быть, даже попросить совета.
Монахиня зевнула, деликатно прикрыв рот ладонью: - Позволь мне умыться первой, Констанца. - Потом повернулась к наёмнику: - шёл бы ты, Ален, к себе в комнату. Завтра рано вставать.
Девушка встала, нерешительно двинулась вслед за настоятельницей, но мужчина придержал её за руку. Глядя в спину скрывающейся в спальне матушке Рамоне, прошептал: - Констанца, пообещай мне, что не станешь безоговорочно соглашаться с ней, что бы тётушка тебе не предлагала!
Констанца с недоумением посмотрела на него: - но, Ален, она хорошая! Мне кажется, она сможет посоветовать, как мне жить дальше!
- Конечно, хорошая, и я искренне люблю её, но дай мне слово, что не будешь принимать никаких решений сегодня вечером! Обещаешь?
Она неуверенно кивнула, - хорошо, не буду.
Наёмник облегчённо вздохнул: - вот и умница. Не забудь - ты дала мне слово.
****
Констанца постелила постель себе и монахине. Та вскоре вышла из-за ширмы, одетая в длинную, до полу, шёлковую ночную рубашку. Такую же она подала девушке: - я думаю, твой багаж остался в таверне, так что не побрезгуй принять от меня эту. Слава Всеблагому, я успела собрать свой дорожный сундук.
- Матушка Рамона, у меня нет никакого багажа! Спасибо вам за рубашку, иначе я бы спала в одежде.
Та спокойно кивнула: - садись, милая. Расскажи мне, как же получилось, что молодая невинная девушка путешествует с чужим незнакомым мужчиной.