«Дружба — дружбой, а служба — службой» —
Поговорка-то золотая,
Да бывает так, что без нужды
Вдруг из уст она вылетает —
протестует писатель против слишком уж расширительной толкования беспристрастности, когда объективизм начинает сливаться с цинизмом. Еще решительнее казнит Симонов эту «дружескую» беспристрастность в стихотворении «Друг-приятель». Несчастье у одного из друзей. Двое других сразу же отходят в сторону. Ну, с этими ясно, фальшивые были друзья. Но вот третий… тот голосует на собрании за несправедливый выговор своему товарищу, голосует только затем, чтобы его не обвинили в «приятельских отношениях», чтобы не упрекнули в необъективном подходе к делу. И потом он же еще утешает пострадавшего: нельзя, мол, было иначе — ведь мы же друзья.
Чтоб эти вытравить черты,
Пора в лицо смотреть им,—
Случается, что я и ты бываем этим третьим…
Очень многое для Симонова — дружба, с первых же его стихов и пьес до романов «Живые и мертвые» и «Солдатами не рождаются». Вряд ли у кого еще из поэтов мог бы составиться отдельный сборник стихов, посвященных теме большой и верной человеческой дружбы. А такой сборник получился именно из стихов К. Симонова, и называется он «Во имя дружбы». И именно поэтому так больно отзывается, наверное, в душах людей любое, даже самое малейшее отклонение Симонова от им же для себя и своих друзей выработанных нравственных этических норм дружбы. Другому простили бы сразу же какой-либо не совсем товарищеский поступок, в нем, в этом другом, быть может, и не привыкли видеть, если можно так выразиться, таланта дружбы. Но Симонову долго не прощают, если он сам вдруг оказывается тем «третьим», о котором с таким негодованием писал в своем стихотворении. Ему верят, на его дружбу крепко надеются, а кому сильно верят, с того много и спрашивают.
…Пьеса «Парень из нашего города» была поставлена весной 1941 года. Еще несколько коротких часов истории — и на советскую землю нагрянет Великая Отечественная война. Ни для Симонова, ни для его героев это не было неожиданностью, страшным сюрпризом. Они всегда были солдатами. «С началом войны, по-моему 24 июня, получил предписание выехать в газету «Боевое знамя», Третьей армии, дислоцировавшейся в Гродно, туда и выехал…».
НА ФРОНТАХ
Много, активно, горячо работал Константин Симонов в годы войны. Стихи, пьесы, повести, фронтовые заметки, очерки, рассказы, размышления о мастерстве литератора, о писательском труде своих товарищей — все успевалось, спорилось, воедино сливалось все, что было разбросано раньше по разным произведениям; писатель вступал в пору гражданской и профессиональной зрелости.
Первые трудные фронтовые наблюдения запечатлелись в стихах, в лирических эмоциях, в отражении взволнованной, потрясенной человеческой души. До пьесы «Русские люди», до повести «Дни и ночи» появились стихи Симонова о любви, о войне, о верности, о мечте, и это было естественно.
Для драмы жизнь первых месяцев и даже первого года войны еще не давала завершающих аккордов конфликта, еще не ощущался решительный и близкий исход столкновения, трагическая действительность еще не подсказывала реального разрешения непримиримых противоречий времени. И поэтому пьесы, написанные в первые же дни войны, могли рассказать лишь о завязке, начале конфликта, лишь о том, как оборвалась мирная жизнь и началась новая, фронтовая. Но дальше, за этой фронтовой страдой, еще не было, еще не виделось необходимого для драмы кульминационного события, разрешающего схватку противников, драматических персонажей. Эти пьесы остались в истории только благородным душевным порывом литераторов, только благородным памятником, гражданским устремлением советских драматургов, но не сделались еще явлением искусства, не оказались событием в литературе и в театре. И для прозы — первый год войны не мог быть по-настоящему плодотворным годом. Не накоплено было еще того богатства фактов, впечатлений, раздумий, обобщений, личных переживаний и осмыслений, которые необходимы Для большого прозаического произведения, где существует взятая уже не в одном лишь эмоциональном измерении, психологически-движущаяся, сюжетно-разработанная жизнь человека. Начало войны в нашей литературе — это лирическая и сатирическая поэзия, это боевой, житейски достоверный очерк, это живая, горячая корреспонденция с фронтов, это слова песни, проникнутые трепетной задушевностью или народной яростью, это меткие, как снайперские выстрелы, четверостишия на плакатах, это драматургия короткометражных фронтовых киносборников, это первые драматические зарисовки с новой действительности — одноактные, маленькие пьесы.