Ревность василевса не ограничилась этим, материал раскопанного идольского капища, состоявший из камней и деревьев, он приказал взять и бросить далеко от того места, что тотчас же и было исполнено. Но этого еще мало: вдохновенный свыше василевс повелел до значительной глубины раскопать саму почву на том месте и землю, оскверненную идольскими возлияниями, вывезти как можно далее оттуда.
Немедленно было исполнено и это. Когда же снимали слой за слоем, вдруг во глубине земли, сверх всякого чаяния, показалось пустое пространство, а потом Честное и Всесвятое Знамение спасительного Воскресения. Тогда священнейшая пещера сделалась для нас образом возвратившегося к жизни Спасителя, сокровенная во мраке, она, наконец, снова вышла на свет и приходящим видеть ее представляла поразительную историю совершившихся в ней чудес, делами, громче всякого голоса, свидетельствуя о Воскресении Спасителя.
По совершении этого василевс немедленно сделал благочестивые распоряжения и, дав обильное пожертвование, повелел около спасительной пещеры строить с царским великолепием и богатством приличный Богу молитвенный дом. Предположив это задолго и с величайшей проницательностью сообразив будущее, он приказал архонтам восточных эпархий содействовать в роскошной, великолепной и богатой отделке храма щедрыми и обильными приношениями, а к епископу, управлявшему тогда иерусалимской Церковью, отправил послание, в котором ясно излагал спасительное учение Веры и писал так:
Победитель Константин, Великий Август, Макарию.
«Благость Спасителя Нашего столь велика, что, кажется, никакое слово недостаточно для достойного описания настоящего чуда. Знак святейших страстей, скрывавшийся так долго под землей и остававшийся в неизвестности в продолжении целых веков, наконец, через низложение общего врага, воссиял для освободившихся от него рабов Господних и, поистине, служит предметом выше всякого удивления. Если бы теперь со всего света собрались в одно место все так называемые мудрецы и захотели сказать что-либо достойное события, то не могли бы и кратко описать его. Это чудо во столько выше всего в Ойкумене, вмещаемого в себя человеческим разумом, во сколько небесное превосходнее человеческого. Посему первая и единственная цель моя всегда та, чтобы вера в истину ежедневно подтверждалась новыми чудесами и чтобы таким образом наши души со всяким смиренномудрием и единомыслием ревновали о сохранении святого закона. Я хочу убедить тебя особенно в деле, очевидном для всякого, что, то есть, у меня более всего заботы, как бы святое место, по воле Божьей очищенное от постыдных принадлежностей капища, будто от какой тяжести, то место, которое, по суду Всевышнего, было с самого начала святым, а когда вера в спасительные страдания озарилась через него новым светом, сделалось еще священнее, — как бы это место украсить прекрасными зданиями.