- Железный Бык, прозванный Молотом Инквизиции, - произнесла бестелесная женщина. - Жозефина Монтилье, непревзойденный дипломат с серебряным языком. Острый меч, без пощады разящий недругов. Бойкое перо, что порой бывает опаснее меча. Двуликие хранители чужих тайн, обладатели редкого, драгоценного товара. Исписанный листок с печатью Инквизиции с легкостью превращается в горсть золотых. Тайное знание помогает найти союзников и обеспечить их верность. Вынуждает армию тронуться в завоевательный поход или оставаться на месте. Короли и королевы, их свиты и подданные, фигурки на огромной доске. Иногда фигурки орошают своей кровью камни Рваного берега, ибо игрок решает пожертвовать ими ради собственных целей. Золотое горлышко поет в предрассветный час и в час полуночный - ответь, прирожденный лжец, чье ухо внимает сладким песням?
Вместо клепсидры отведенный им краткий срок отсчитывали песочные часы. Большие, в отливающем тусклой позолотой корпусе, доверху заполненные растертым в мелкий порошок светящимся лириумом.
- Пока ты валялась без сознания, тебе в горло затолкали ключ, - времени ходить вокруг да около не оставалось, только говорить напрямую. - Надо его вытащить. Про какие-такие ночные песни она разглагольствовала?
- Прости, я так испугалась, что все прослушала...
- Откуда ты знаешь мое былое имя? - не унимался кунари.
- Хиира сказала. Раз это был твой секрет, я ни с кем им не делилась.
- Ладно, - Бык тяжело вздохнул. - Открой рот. Будет больно.
Жозефина на миг зажмурилась и мелко затрясла головой. Кунари намотал конец шелковой ленточки на палец и потянул, ощутив нарастающее сопротивление кольца судорожно стиснувшихся мышц. Жозефина удушливо закашляла, дергаясь всем телом.
- Тихо, Жози. Крепись.
Быку удалось извлечь ленточку где-то на полпальца, прежде чем ключ мягко уперся в перемычку пищевода и остановился. В горле у Жозефины клекотало, как у тонущего человека.
- Нет, нет, - с трудом выговорила она. - Я не могу. Режет... больно режет!
- Знаю, - кивнул Бык. - Предпочитаешь смерть?
- Нет! Только не умирать... только не сдохнуть вот так!
- Значит, терпи, - кунари осторожно потянул ленту, меняя направление приложенной силы. Жозефину скрутило долгим спазмом сухой рвоты, вокруг нее облаком распространилась кислая вонь мочи. Из-под стиснутых век брызнули слезы. - Жози, пока все идет неплохо. Он смещается, - краем глаза Бык покосился на песочные часы в нише. Верхняя чаша опустела почти на треть, песчинки сверкающим снегопадом сыпались сквозь тоненькое литое горлышко. - Давай, соберись.
Подвывая, Жозефина скребла ногтями резные подлокотники, оставляя глубокие царапины на полированном темном дереве, и изо всех сил лупила пятками по каменном полу. Ленточка не поддавалась, ключ застрял в складках упругой плоти. Дергать резче Бык опасался - вдруг намокший в желчи и слюне шелк не выдержит возросшего натяжения и порвется?
Порвется. Зазубренный металл кромсает изнутри плотные волокна, края рваной дыры все шире расходятся в стороны, кровь из порванных сосудов толчками заполняет внутренние полости тела. Рваный берег. Почему женщина упомянула Рваный берег, место, где его отряд потерпел такое жестокое и неожиданное поражение? Они ожидали заурядной стычки с кораблем работорговцев, а напоролись на прекрасно подготовленный отряд. Из трех десятков наемников выжить удалось только пятерым и ему самому. Да, самая сущность их ремесла кроется в том, чтобы рисковать жизнями за щедрую плату, но Бык всегда тщательно готовился к вылазкам. Он оценил численность врагов, исходя из сведений, переданных ему леди Монтилье - а она получила их от своих агентов.
Часто и быстро дыша, Жози стонуще икала, широко раскрыв рот и запрокинув голову. Ленточка ныряла в темно-розовую глотку, исчезая между двумя полукружьями белых зубов. Выгнувшийся горбом язык часто дрожал, как угодившее в ловушку маленькое животное.
- Насчет Рваного берега...
Она вскинула измученный, затравленный взгляд. В мутных от страха перед неизбежными страданиями глазах Бык увидел свое дрожащее отражение - кажущаяся такой крохотной голова между широченных плеч и огромных рогов. Жозефина Монтилье никогда не испытывала на своей шкуре боли, голода или полнейшей беспомощности. То, что в ее представлении было бедностью, многие сочли бы умеренной роскошью. В этом свете многое вставало на свои места. Многое, на что они закрывали глаза. Ведь Жозефина Монтилье была подругой Кассандры и Лелианы, одной из первых, кто высказался в поддержку Инквизитора. Улыбчивая барышня из Антивы, доброжелательная, прекрасная и рассудительная, всегда готовая выслушать, ободрить и помочь. Все в Скайхолде любили Жозефину. Через ее ловкие руки проходили планы и распоряжения, от имени Инквизиции она заключала и расторгала союзы, вербовала сторонников и договаривалась с противниками. Никто не лез в в хитросплетения ее дипломатических дел, полагая, что леди Монтилье и так отлично справляется...