Ящик вздрогнул и медленно поплыл вниз, под углом соскальзывая сквозь распахнувшийся в полу длинный люк. Бык с облегчением перевел дух - он до последнего сомневался в честности устроителей игрищ. Теперь все правильно. Он сделал свой выбор, единственно верный из возможных. Однако он не намерен сесть, сложив руки, и так запросто расстаться с жизнью. Он выжил в Тени, сражаясь с обретшими реальность кошмарами, побарахтается и здесь.
Саркофаг с Дорианом внутри исчез полностью, черный проем под ним мгновенно сомкнулся, не дав шанса прыгнуть следом. Наклонив голову, Бык стоял в одиночестве посреди тесной комнатушки. Кончики его рогов уже почти коснулись противоположных сходящихся стен. Кунари хрустнул костяшками сложенных пальцев, поочередно напряг перекатывающиеся под кожей мускулы. Чуть затянувшиеся коркой остановившейся крови раны от крюков немедля разошлись, брызнув желтоватой сукровицей. Развернувшись на пятке, Бык привалился спиной к одной из стен, ногами, руками и рогами уперевшись в противоположную. Выдохнул, стиснул зубы и приготовился к сопротивлению.
Столкнувшись с внезапным противодействием, механизм, казалось, удивленно застопорился. Задрожав, стена остановила свое неумолимое движение. Бык поднажал, пытаясь одолеть хитроумное двергское изделие. Надеясь, что одна из частей механизма, пусть самая крохотная, соскочит с положенного ей штыря, упадет и застрянет между движущихся деталей. Работа собьется с положенного такта, а ему только того и надо.
Шатуны и рычаги снова задвигались. Тяжело дыша, Бык удерживал надвигающуюся железную стену, чувствуя прокатывающуюся по напряженным мышцам судорожную дрожь. Стена наступала. Давила. Крушила. Общество кунари - отлаженный механизм, сложный конструкт, в котором нет места негодной детали. После Сегерона он стал одной из бесполезных, надломанных деталей. Согласно закону, его надлежало удалить из системы, но было решено попытаться починить его. Дать возможность начать все заново. А он не придумал ничего лучшего, чем отринуть Кун и впустить в сердце человека.
Его стиснуло между плоскостей. Бык успел повернуть голову, так что рога стали подобием расширяющегося клина, уперся растопыренными локтями. Заорал без внятных слов, просто длинный тягучий звук страдания, мучительно вытекающий из перекошенного рта вместе со слюной и кровью. Стены наваливались с обеих сторон, раскатывая в лепешку. Ребра хрустели, прогибаясь и сжимая легкие, лишая возможности дышать. Под жутким нарастающим давлением могучие рога затрещали, покрываясь тысячами крохотных трещин, расслаиваясь и крошась. В сплетении толстых мышц на загривке что-то разорвалось, выстрелив тысячью жгучих искр.
С душераздирающим хряском рога переломились у самого основания. Теряющему сознание Быку помстилось, его череп рассекло легендарным топором Косслуна, вошедшим аж до самых глубинных слоев мозга. Кунари еще успел заметить, как мимо скользнуло нечто навроде здоровенного полена, загнутого на кончике, и осознать, что видит свой обломавшийся рог, прежде чем единственный глаз подернулся непроглядной тьмой.
Механизм с клацанием застопорился, зажав обмякшую тушу кунари в просвете шириной не более двадцати дюймов. Шестеренки дернулись в попытке продолжить вращение, но не смогли.
Что-то сломалось.
Нищий в портовых тавернах
На ритуале Посвящения будущие Серые Стражи выпивают глоток крови порождений Тьмы, дабы стать одним целым с теми, кого в будущем станут уничтожать без пощады. Порой рекрутам не удается пережить ритуал, и Стражи с уважением погребают тела несостоявшихся соратников.
Рудольф Вебер испил оскверненной крови и выжил. Сейчас ему казалось - лучше бы он сдох тогда. Лежал бы себе тихонько, почерневший и мертвый. Пивом, что подавали в рыгаловках Нижнего города, было хорошо травить врагов, драконов и мятежных Архидемонов.
Но другого выхода не было. К полудню Рудольф спустил почти две сотни медных пенни, расплачиваясь с осведомителями и заказывая выпивку. Для лучшего налаживания отношений требовалось распить хоть глоток с каждым вероятным источником сведений. Глотков набралось немало, и в конце концов желудок заявил протест.