Вернувшись к нашему домику, я не сразу заметила огромный букет из разноцветных астр, который ждал меня на крыльце. Меня впечатлил не только размер букета, но и разнокалиберность этих замечательных цветов. Формы некоторых из них я видела впервые в жизни. Не думала, что в этих краях растёт такая красота. Я подошла и опустила лицо прямо в этот чудесный мини-сад, чтобы почувствовать весь аромат в полную силу.
— Это тебе. Спасибо за нашу ночь любви, — не знала, что Костя может быть таким сентиментальным.
— Это об этом вы шептались без меня? — устроила допрос на правах жены.
— Нет. Садись. Надо поговорить.
Плохое предчувствие с утра меня не подвело. Я думала, что это просто оплакивается моя девственность. Выходит, что нет.
— Говори.
— Мне необходимо сегодня вечером быть в Москве. Ты пока остаёшься. И это не обсуждается.
— Поэтому астры. Они долго стоят.
Глава 33
Мы ехали молча к дому Ивана Сергеевича, где я должна была дожидаться Костю, пока он не закончит все свои дела в Москве. Как я не уговаривала его разрешить поехать с ним — он был непреклонен. Разговаривал со мной только на повышенных тонах или, и того хуже, вообще отмалчивался.
Потом просила разрешения у него хотя бы остаться в нашем домике, на что мне быстро припомнили: падение с лестницы, боязнь ночью находится одной в комнате и многое другое, чем успела его разозлить. Объясняла, что мне так будет легче, когда я буду вспоминать, как мы занимались здесь любовью. Вдыхать его запах на подушках.
Не помогло. Тогда я в сердцах бросила, чтобы он забрал свой подарок — цветы, потому что хотел от меня откупиться ими. О чём сейчас в дороге горько жалела.
Машина свернула на какую-то лесную дорожку, нас снова стало трясти, а мне захотелось плакать, потому что мы явно уже подъезжали. В этот раз он не дал мне сесть за руль и умело сам справлялся одной рукой с управлением, а у Степаныча его заберёт Макс.
Да, собственно, и ехать было километров девяносто, да и то, в основном, по узенькой грунтовой дороге или по просёлочной. Навстречу нам ни разу никто не попался. Дом лесника также находился где-то в глубине леса, но на хуторе. Недалеко от него, в километрах пяти, стояла небольшая деревенька.
— У них возле дома речка. Ты не вздумай ходить туда гулять. Поняла?
Я не отвечала и, отвернувшись, смотрела в окно.
— Вероника, — громко позвал Костя, — повернись сюда быстро.
Я не обращала внимания на него. Не хочет меня брать с собой, так и нечего мне указывать, что делать. Мог бы к девчонкам за город меня закинуть. Там хоть бы Костя приезжал иногда. Вот он по-настоящему любит Ольку. Не оставляет её одну надолго.
— Вероника, я, кажется, к тебе обращаюсь.
— Куда хочу, туда и буду ходить. Хочешь контролировать меня — забирай с собой.
— Я тебя сейчас вообще под амбарный замок посажу. И не выйдешь даже во двор. Переживёшь как-нибудь пару дней, Иван Сергеевич еду будет приносить. Мне некогда тебя уговаривать и объяснять, насколько опасна ситуация. Я сегодня должен хотя бы к ночи вернуться в Москву.
Я прикинула, вспоминая его прошлые действия, что он вполне на это может пойти.
— Хорошо, я буду сидеть дома, — прошептала я еле слышно.
— Не слышу!!!
— Я буду сидеть дома, — прокричала я, вытирая слёзы.
— Молодец. Дома не надо. Во двор можешь выходить. Вид у них там красивый из окна. Дом стоит на высоком пригорке. Над рекой. А вообще можешь и помочь нам всем.
— Чем это интересно?
— Помоги Степаниде по хозяйству. У неё спина больная. Надо как-то отблагодарить эту семью за помощь нам.
— Я помогу, — тихо сказала я.
— Умница.
Я, конечно, всё понимаю. Со мной могут быть определённые проблемы. Но зачем он так? Куда делась его ласка? Ни одного поцелуя после того, как мы вернулись с прогулки. Куда делся нежный взгляд?
— Я попрошу тебя вытереть слёзы. Нечего людей пугать.
Прекрасно, я еще и некрасивая. Больше, в пути, мы не сказали друг другу ни слова. Нас встретил Иван Сергеевич и помог разгрузить мои вещи.
— А Степанида моя в лес по грибы пошла. Завтра, если хочешь и ты сходи с ней, — обратился ко мне лесник.
— Нет. Иван Сергеевич, дорогой, я очень прошу, пусть она дальше двора не ходит никуда.
Я не вытерпела этого позора и понесла свой рюкзак в дом. Не пойду прощаться, пусть едет. Совсем не думает обо мне, что я сейчас чувствую. Стала посреди чужой гостиной, а у самой сердце рвётся на части. Он сейчас уедет и всё. Когда я его увижу? Я буду спать одна. В холодной постели.