— Товарищ главный конструктор! Слушатели военной ордена Ленина академии бронетанковых…
— Вольно, вольно, — поспешно замахал руками Николай Леонидович. И, улыбаясь своей мягкой, «духовской» улыбкой, добавил: — Я же рядовой необученный, а вы, если не ошибаюсь, капитан. Не положено по уставу. Садитесь, пожалуйста, товарищи. Здравствуйте.
— Здравия желаем, товарищ главный конструктор! — дружно рявкнули шестьдесят глоток, не согласных с излишней скромностью лектора, не принявшего положенный по ритуалу рапорт.
Практиканты были очень довольны и даже польщены тем, что сам главный конструктор Танкограда согласился прочитать им лекцию. Да ещё какая тема: «Перспективы развития советского танкостроения»! Тайна загородки в механическом корпусе сегодня, безусловно, перестанет существовать.
Николай Леонидович был в своей обычной рабочей куртке синего цвета, в белой рубашке с расстёгнутым воротом. Высокий блондин с приятным, несколько полноватым лицом. Без конспекта в руках и даже без каких-либо записей. К трибуне не пошёл — заговорил, прохаживаясь по краю возвышения, похожего на небольшую сцену.
Лекция главного конструктора понравилась и даже удивила. Но не только своим содержанием. Очень уж она не была по своей форме похожа на лекции академических преподавателей, к которым привыкла аудитория и которые ей порядком поднадоели. Иной лектор как бы вкладывает готовую начинку в соты мозга слушателей. Всё последовательно: первое, второе, третье… Вступление, изложение, выводы… Всё чётко, по плану. Была клеточка пустая, а теперь заполнена. В ней — всё необходимое и ничего лишнего, «от сих до сих…»
Николай Леонидович говорил свободно, живо, отвлекался, шутил. Держался удивительно просто, ничем не подчёркивая своё высокое положение главного конструктора Танкограда. Хотя в лекции не было ничего сенсационного, он увлёк живым рассказом «о битве умов», о столкновении противоположных тенденций в немецком и советском танкостроении. Разочаровало только, что о «щуке» не было сказано ни слова, даже намёка не сделано. И поэтому Николая Леонидовича после лекции из зала не выпустили. Особо любопытствующие окружили его плотным кольцом, перекрыв путь к двери.
— Скажите, пожалуйста, товарищ главный конструктор, что представляет собой «щука»?
— Щука?! — удивился Николай Леонидович. — Крупный речной хищник! Водится в нашем Миассе, отлично берётся на спиннинг.
— Мы о танке, который стоит за загородкой.
— За какой загородкой?!
— В механическом корпусе, на участке главного фрикциона.
— Ах, вы об этом… Спасибо, что напомнили. Обязательно сегодня же спрошу у Балжи, что он там делает за этой загородкой. Всего доброго, товарищи офицеры, до свидания.
И Николай Леонидович, по-прежнему улыбаясь, но достаточно решительно направился к двери.
В августе 1944 года на сандомирском плацдарме гитлеровцы впервые применили против советских войск новые танки Т-VIB. Броня башни у «королевского тигра» достигала ста восьмидесяти миллиметров (лобовая корпуса — ста пятидесяти миллиметров). Зато масса составляла шестьдесят восемь тонн, поэтому фактическая скорость не превышала двадцати пяти километров в час, а проходимость по слабым грунтам была очень плохой. Да и броня оказалась низкого качества — хрупкая, при попадании снарядов раскалывалась. Таким вышло на поле боя это новое детище фирмы «Хеншель» (конструкторы которой в конкурсе снова одолели доктора Порше). Кроме того, по воле фюрера разрабатывался двухсоттонный танк с игривым названием «Maus» («Мышонок»),
Ну а что же представляла собой «щука» — новый танк кировцев? Основное изменение по сравнению с ИС-2 — в форме броневого корпуса и башни. Корпус и башня были спроектированы с учётом научных исследований, проведённых под руководством полковника Завьялова — выпускника бронетанковой академии, специалиста по броневым башням и корпусам танков.
Ещё на полях сражений Курской битвы специальная комиссия, возглавляемая Завьяловым, начала исследовать характер боевых повреждений танков. Продолжила эту работу на ремонтных заводах. Обследовала свыше тысячи израненных машин. Статистическая обработка полученных данных показала, что различные места корпуса и башни поражаются далеко не одинаково. Большим откровением это не было. Конструкторы и раньше знали, что, например, лобовым частям корпуса и башни «достаётся» больше, чем корме и бортам, и дифференцировали бронирование. Но выкладки Завьялова многое уточняли, привлекали внимание к конструктивным формам, позволяющим использовать рикошетирование снарядов, ставили бронирование на вполне научную основу.
Разработать новые корпус и башню предложил Михаил Фёдорович Балжи, заместитель главного конструктора, челябинец, недавний тракторостроитель. Духов поддержал предложение своего заместителя не без колебаний. Основания для этого были. Новый танк (каковы бы ни были его достоинства) имел шанс «пробиться» на вооружение только взамен ИС-2. А тот отлично зарекомендовал себя на фронте. Танковые полки, в которые он поступал, преобразовывались в гвардейские. Да и серийный выпуск ИС-2 начался всего несколько месяцев назад. И опять замена? Снова перестройка производства, притом серьёзная? Оправдано ли это? Вопросы заслуживали основательных размышлений.
Было и ещё одно обстоятельство, не столь серьёзное, но при щепетильности Николая Леонидовича имевшее немалое значение. ИС-2 был разработан в основном КБ Опытного завода Котина. Только ходовая часть там от КВ, духовская, всё остальное сделано заново, другими. Танк создавался долго и трудно, особенно если учесть предшествующую работу над КВ-13 и другими опытными образцами. Можно даже сказать, что ИС-2 его творцами выстрадан… И вот теперь под эту их работу Балжи предлагает заложить мину замедленного действия. Как это будет воспринято? Не увидят ли в этом попытку не Балжи, а его, Духова, соперничать с Котиным? Взять реванш за КВ? Погоню за лаврами, наконец?
Окончательное решение о разработке нового танка должен был принять директор завода. К нему Духов и Балжи попали во втором часу ночи. Ознакомившись с предварительными эскизами и расчётами, директор надолго задумался. Духов и Балжи терпеливо ждали. Они знали, о чём думал директор. Всё о том же — о неизбежной перестройке производства, о возможном срыве плана, о сроках, о дополнительных расходах. Не знали только, что он вспомнил, как Сталин, осматривая в Кремле ИС-2 и новые самоходно-артиллерийские установки, сказал: «С этими машинами будем заканчивать войну». И даже добавил что-то вроде: «Хватит с запасом». Имеющий уши да слышит… Но машина отличная. Вот уж воистину: лучшее — враг хорошего.
Конечно, директору легче всего было бы сказать конструкторам: «Оставьте документы. Я подумаю». Но во время войны не было принято откладывать решения. Думать полагалось, но не недели и месяцы, Вот он и сидел, размышлял час… другой… А конструкторы терпеливо ждали. Подумать — право директора. Не отнимешь.
Наконец, подняв голову, директор негромко сказал:
— Сможете выдать чертежи за месяц?
— Да, — поспешно сказал Балжи.
— По основным группам, — уточнил Духов.
Ночью 31 октября 1944 года загородка в механическом корпусе была разобрана. Первый экспериментальный образец танка ИС-3 вышел в пробный пробег. Его красивая, обтекаемая форма ласкала глаз. Башня — сферическая с переменной толщиной стенок. «Щучий» нос — с острыми углами наклона боковых листов (его старательно копировали потом зарубежные конструкторы). Далеко выходящий вперёд ствол орудия говорил о колоссальной мощи огня.
После форсированных заводских испытаний новый танк был отправлен в Москву. В конце ноября ИС-3 вместе с другими образцами бронетанковой техники предстал перед руководством бронетанковых и механизированных войск. Маршал бронетанковых войск Павел Алексеевич Ротмистров, увидев в ряду других машин танк ИС-3, сразу же направился к нему.