- Я посижу тут на пороге?
- А зачем?
- Просто посидеть. А ты за стеклоидов или антистеклоидов?
«Началось!» - подумал Лёха, чувствуя себя, мягко говоря, неуютно. От пока ещё тихого психа его отделяло только лёгкое одеяло.
- А кто они?
- Стеклоиды? Покойники из телевизора. Они, правда, ещё не знают, что они покойники, но скорее всего так. Их антистеклоиды вывели.
- Как вывели, из кого?
- Не из кого, а куда. Туда. В застеколье. У них там свой мир, параллельный, из других измерений. Поэтому всем и кажется, что они бредят и психи. У нас тоже ещё психи есть, но с ними ещё не решили. Так ты за кого?
- Не знаю. Я тут. Не в телевизоре.
- Они оттуда смотрят на нас, но видят уже мало. Тебя за что сюда?
- Я сам. Не надолго.
- А… Это хорошо. Хотя может и не сам. А я из-за вируса.
- Какого?
- Ты не слышал?
- Грипп?
Пришелец начал перебирать пальцами, бормоча невнятное и что-то считая.
- Пандемия. Значит ты из другого. Но ты точно не за стеклоидов?
- Нет.
- Это хорошо. У них там всё хорошо. Это они так думают. Но это завеса, бред. Они уже покойники. А я здесь ,а ты из другого…
- Из другого чего?
- Измерения. Их шесть. Антистеклоиды раскалывают реальность и разводят её по разным измерениям. Из трёх обычных измерений меняют одно и Бац! - новая реальность. Шестью шесть — тридцать шесть. Тридцать шесть комбинаций. Там вообще всё, и застеколье, в одном ты, в другом я. То есть наоборот. В одном я, в другом ты. Меня сначала уволили. Директор пришел и сказал, чтобы все шли на прививки. А директора одни слушали, а другие нет, а он за стеклоидов. Бунаков, директор, говорит, кто не привьётся — всем маски носить, и премию не дадут. Что ничего страшного. Максимум — умрёте. Тогда, нормально, говорит, похороним. Не о чем беспокоиться. А я говорю, мол, мы вас, если что, тоже нормально закопаем. Обиделся, наверное.
- А какие маски?
- Обычные, медицинские. А они не помогают. А ты не знаешь. Значит ты точно из другого. У вас там вируса нет. У вас точно нет. А у нас маски.
- А сюда ты как попал?
- Я ходил зеркалиться в Измайловский. Лёг, всё как надо, но меня не берут. Антистеклоиды всё точно знают и видят. А ты им бы понравился. Если ты не в маске, значит из другого и тебе ещё можно попробовать. Ты бы им… Ты говоришь мало и спокойный. Такие думают. Ты бы им понравился. Будешь пробовать?
- Что попробовать?
- Отзеркалиться. Ну, понимаешь, приходишь, ложишься, думаешь правильно, и появляются зеркала. Отвечаешь на вопросы и тебя забирают.
- Куда?
- В другие измерения.
- К стеклоидам?
- Нет. Их не спрашивают. Их просто переносят и замедляют. А потом, наверное, совсем останавливают. Понимаешь, антистеклоиды всё решают, когда становится плохо. Там тридцать шесть реальностей. И это только для нас.
- Может и рай с адом там же?
Сказав это, Лёха на секунду испугался, не заденет ли тема чего больного. Тихий псих лучше буйного, по крайней мере пока совсем тихий и только говорит.
- Да! Да! Всё там! Там всё есть! Но оно не такое, как мы представляем. Там всё умнее. Давай сбежим и ещё попробуем?
- Мне не надо бежать.
- Не беги. Но когда выйдешь — обязательно попробуй. Приехать в Измайловский парк и лечь, и правильно думать. Будет тяжело, потом легко, потом спросят. Говорить не нужно. Правильно думай, они всё видят. Я пойду уже?
- Иди.
Голова скрылась за дверью. Потом появилась рука и сделала два движения, какими вкручивают лампочку.
- Берегись стеклоидов!
И всё закончилось. Что он там говорил про тяжело, легко и зеркала? Походу я чуть прямо отсюда не отзеркалился. Или из своего мира отзеркалился. В психушку. Тридцать шесть миров. Забавный псих. Хоть кино снимай. А потом, после некоторого напряжения ,вызванного странной беседой, полегчало и он не заметил как уснул.
Утром в окно смотрело тёмно-синее небо, с одной стороны более светлое. Уже совсем не зимний рассвет. С темной половины неба в сторону востока смотрел тонкий выгнутый серп луны.
А потом заметил на подоконнике таблетку. Стоп! Если таблетка снова на месте, то… Но память просто кричала ему, напоминая, что таблетка была проглочена! Блин! Только Дня сурка мне не хватало! Но я пришел в палату к вечеру, а сейчас утро. Если я попал в «День сурка», то почему вернулся в утро? Значит я не пришел сюда к вечеру. Тогда сколько я тут? И был ли тот разговор с психом? Или он приснился? Второе выглядело правдоподобно и больше устраивало. В животе протяжно сработал вибросигнал. Люська! От Люськи было четыре длинных смс-ки. Дочитав последнюю, Лёха почувствовал себя почти подлым беглецом. Он закрыл глаза и решил провести в дрёме и неподвижности ещё с полчаса. Минут через двадцать, когда в неподвижные руки стали прокрадываться холодок и иголки, ощущение покалывания, в коридоре послышались мягкие неторопливые шаги. Потом кто-то проследовал более быстро, но также мягко, как в тапочках. Потом снова стихло, и среди тишины вдруг начала открываться дверь.