Произнеся это, Вебб отошёл от экрана и совершенно неожиданно сел, давая понять, что он сказал всё.
Харрингтон задумчиво нажал кнопку на панели перед собой. Проектор стих, лампа бросила на экран последний янтарный лучик, и тут же начали раздвигаться шторы на окнах. Шалтон, сощурившись от дневного света, увидел, как руководители банка тесно сдвинулись и шёпотом начали совещаться.
— Это совещание или столкновение? — огорчённо прошептал он Веббу уголком рта.
— Точно рассчитанное хождение по канату, — прошептал ему на ухо Вебб. — От тебя теперь требуется пара строф в завершение первого акта, и я прошу тебя произнести их с подлинным чувством. Комедия только начинается.
Шалтон резко встал.
— Господа, «СисТех» исходит из убеждения, что Кристофер Вебб является лучшим консультантом, которого можно пожелать для решения вашей проблемы. В докладе, экземпляры которого лежат перед вами, описан его профессиональный путь до сегодняшнего дня. Я верю и надеюсь, что вы со мною согласитесь, этот путь оправдывает нашу веру в его силы. У вас есть ещё какие-нибудь вопросы?
— Благодарю вас, — ответил Харрингтон и откашлялся. — Это было крайне… оригинально.
Он замолк и переглянулся с остальными представителями банка.
— Насколько я вижу, у нас нет вопросов. Вообще никаких вопросов.
Шалтон услышал, как Вебб облегчённо вздохнул. Определённо, этот вздох был слышен и банкирам.
На маленьком столе у стены стояли дорогие часы, бесстыдно обнажившие свои внутренности, залитые в стекло в знак того, что их никто никогда не должен заводить. Они показывали без двадцати минут одиннадцать.
8
Неделя тянулась четырнадцать дней. Сьюзен было ясно, что для Вебба чем дальше, тем труднее сосредоточиться мыслью на чём-то, кроме «Уотермана».
— Почему же ты им не позвонишь? — спросила она однажды, не в силах больше переносить его потерянный вид.
Он задумчиво побарабанил пальцами по столу.
— Залог успеха в коммерции — терпение, Сью…
Его голос приобрёл монотонность, как будто он готовился прочесть лекцию.
— Здесь важнее — не предпринимать ничего, чем бросаться сломя голову неизвестно куда…
— И всё равно я думаю, что тебе надо им позвонить!
Вебб вышел из себя.
— Послушай, если я выиграл этот заказ, им придётся так или иначе дать мне об этом знать самим. А если я проиграл, то всё равно я не хочу облегчать этому кроту Харрингтону жизнь — пусть звонит мне сам!
— Шалтон каждый день спрашивает, не выяснил ли ты уже что-нибудь.
— Гиена этакая!
— По-моему, он убеждён, что ты не получишь этот заказ.
— Он в меньшинстве. Джек согласен со мной, что я выиграл.
Сьюзен заколебалась, но всё же сказала:
— А когда я с ним говорила, Крис, он был в этом совсем не так уверен…
— Перебежчик, — сказал Вебб с пренебрежением.
— Может быть, просто у него не хватает опыта, — попыталась Сьюзен быть снисходительной.
Звонок раздался только в начале третьей недели.
— Звонит господин Харрингтон из «Уотермана».
— Что ты говоришь! Сам господин Харрингтон? А я уж думал, что он давно на том свете! — в волнении юмор обычно не очень удавался Веббу.
— Давай, Крис, я уже начинаю тебя ругать изо всех сил, — прошептала Сьюзен и переключила телефон.
— Я прошу прощения, господин Вебб, что дело затянулось дольше, чем мы предполагали, — извинился Харрингтон. По телефону он говорил иначе, более глубоким голосом и как-то авторитетнее. — Но такие дела всегда решаются не быстро, не правда ли?
Вебб заявил, что это пустяки, совершеннейшие пустяки.
— Я был бы рад вас сразу проинформировать о том, что́ мы решили, но я знаю лучшую форму подачи информации. Кроме того, я вообще не считаю телефон достаточно безопасным средством связи. Вы нашли бы сегодня время пообедать со мной?
— Да, к счастью, у меня сегодня нет других встреч.
— Тогда в двенадцать тридцать, хорошо? Я пошлю за вами машину.
— Я буду ждать.
Разговор кончился быстрее, чем Вебб успел прийти в себя.
В кабинет сразу же вошла Сьюзен, которая явно слушала разговор со своего аппарата.
— Так что, Крис, это сулит «да» или «нет»?
— Честно говоря, не знаю. Но скорее «да». Столь занятые люди обычно зовут тебя на обед не для того, чтобы сказать, что они в тебе не нуждаются.
— По телефону он говорил весьма приветливо…
— Чёрт бы его побрал с его приветливостью, — раздражённо сказал Вебб. — Он мог мне вполне сказать главное и по телефону!
Чёрный «Ровер» свернул на Оксфорд-стрит. Крупные дорожные знаки настойчиво напоминали, что въезд сюда разрешён только автобусам и такси. Но шофёр, вёзший Вебба, сделал вид, будто эти знаки не существуют. Впрочем, тут было немало и других машин, водители которых вели себя точно так же.
Машина свернула налево. Они въезжали в широкий тупик, который упирался в помпезное здание в стиле классицизма, облицованное светлым камнем и украшенное богатыми решётками на окнах первого этажа. С флагштока над крышей свисал какой-то флаг, но из-за полного безветрия невозможно было разобрать, что на нём изображено.
Вебб не раз проезжал мимо этого здания и часто пытался угадать, что там находится. Может быть, это чьё-то поместье прямо в центре Лондона? В конце он решил, что так оно когда-то и было, а теперь тут, наверное, какой-то музей. Этого мнения он придерживался и по сей день, поскольку времени на проверку своей гипотезы у него никогда не было.
Машина остановилась прямо напротив двери, и Вебб сразу же вылез, удивив шофёра, который уже приготовился к церемониалу открывания дверцы. Вебб ещё раз взглянул на флаг и теперь разобрал, что на нём изображён зелёный слон. Что этот слон может иметь общего с «Уотерманом»? При ближайшем рассмотрении наличие каких-либо связей между самим зданием и банком тоже казалось исключённым. Двустворчатые двери были украшены огромными дверными молотками в форме львиной морды. Под одной из них была прикреплена бронзовая табличка с надписью «Стучите!»
Вебб повернулся, чтобы спросить у шофёра, что это за здание, но машина уже выезжала с улицы, и в морозном воздухе осталось висеть лишь маленькое облачко от выхлопной трубы. Веббу пришлось послушаться надписи на двери, постучать и войти. Это был один из тех интерьеров, которые пахнут свежей краской, но при этом выглядят благородно старыми. За резным деревянным барьером сидел внушительный швейцар. Тёмные стены, облицованные деревом, украшали опять-таки слоны, но уже бронзовые. Вебб вошёл и как будто перенёсся на пятьдесят лет назад.
— Что у вас тут за заведение? — спросил он у швейцара.
Швейцар внушительно откашлялся.
— Что вы имеете в виду, сэр?
— У меня тут назначена встреча с господином Харрингтоном, — пояснил Вебб.
— А, — сказал швейцар и замолк. Больше он явно ничего не собирался сообщать.
Но в этот момент распахнулась дверь, за которой оказалось просторное фойе, и в холл вошёл Харрингтон.
— Быстро вы доехали, — сказал он вместо приветствия, не утруждая себя рукопожатием. — Думаю, что вы тут ещё не бывали?
— Никогда в жизни.
— Я тоже, вообще-то, не завсегдатай клубов. Но этот удобен своей близостью.
— А что это за клуб?
— «Восточный». Вы о нём когда-нибудь слыхали?
Вебб отрицательно покачал головой.
— Я использую его исключительно в качестве ресторана, потому что в этом районе не найти ничего более пристойного. Либо это будут непомерно дорогие заведения, либо вам придётся удовлетворяться бутербродами с мясом и яйцами…
Они вошли в главный вестибюль. Прямо перед ними поднималась широкая лестница, покрытая ковровой дорожкой. Зеркала в резных рамах по обе стороны лестницы умножали их фигуры до бесконечности. Небольшой застеклённый купол впускал в вестибюль неяркий свет ноябрьского дня.