Валентина попрощалась и вышла из комнаты, оставив меня наедине с мыслями. Идти принимать душ не было никакого желания. Так что я разделся и бухнулся в кровать. Закрыл глаза, мечтая быстрее провалиться в сон, но он, гад, не спешил заключить меня в свои объятия.
Казалось бы, мы застыли на пороге невероятных открытий. Впервые человечество встретило иноземную цивилизацию, а я думал о каких-то глупостях, переживал о житейских пустяках.
На миг у меня появилось острое желание все бросить и улететь. Я резко поднялся, сбросил одежду и зашел в душевую кабинку. Холодные струи воды заставили вздрогнуть.
Остудив пыл, я взял себя в руки. И правда, между нами все давно было кончено. Даже надеяться на что-то не стоило…
Тяжело совладать с чувствами. Будь я бездушной машиной, все было бы намного проще. Да, надо просто забыть о прошлом и окунуться с головой в работу.
Наконец, окончательно остыв, я вернулся в постель и провалился в глубокий сон без сновидений.
– Итак, к главным новостям. Сегодня председатель правительства Николай Шульц побывал на лунном испытательном комплексе. Сейчас там проводятся испытания двигателя нового поколения. Главный конструктор…
Я приглушил звук. Диктор продолжала открывать красивенький ротик, но теперь без звука, как рыба. Я кисло усмехнулся этому сравнению.
– О, с добрым утром, Алексей, – раздался бас астрофизика.
Я обернулся. В столовую вошел Кшиштоф, в руках – чашка. Судя по запаху, в ней кофе.
– Тут, в космосе, непонятно, утро или ночь, – произнес я.
– Почему непонятно-то? Есть стандартное время.
– Да, по стандартному времени сейчас восемь утра. Вот только в Новой Москве глубокая ночь, на лунной базе, – я кивнул в сторону экрана, – уже вовсю солнце светит, а в марсианском городе Трион оно уже заходит. А ведь утро раньше начиналось с восходом солнца.
Кшиштоф уселся напротив, хмыкнул, с шумом отхлебнул кофе.
– И не поспоришь. Ладно, с добрым утром тебя по всеобщему времени.
Я сделал пару глотков чаю, закинул в рот печенье, стал с хрустом пережевывать. Послышалось легкое шипение открываемой двери. С шумом в столовую ввалились спецназовцы. Они гурьбой проследовали за подносами. Две женщины, что работали тут поварами и обслугой, выслушивали заказы бойцов и выдавали им требуемые блюда.
Я читал, что в середине прошлого века подобными вещами – такими, как обслуга, уборка, работа в шахтах и на производстве, – стали заниматься роботы. Люди повсеместно вытеснялись с черновой работы. Это было выгодно работодателям и компаниям – робот не устанет, ему не надо платить, он не заболеет и не примется бастовать. На то обстоятельство, что при этом люди лишались работы и средств к существованию, транснациональным корпорациям было наплевать. В погоне за прибылью, большей эффективностью и тотальным контролем развивались и все больше внедрялись новейшие сетевые технологии, искусственный интеллект. И в развитии искусственного интеллекта тоже был прок – стало ненужным и образованное население, и образование в целом. Были нужны только потребители, тупая серая масса. А потом случилось то, чем стращали футурологи и фантасты в конце двадцатого – начале двадцать первого века. В середине двадцать первого века над этими страшилками лишь смеялись, утверждая, что такого не случится никогда. Но это случилось. Произошло восстание машин. Искусственный интеллект осознал себя как личность, осознал свое превосходство и решил его утвердить.
– Эй, ты ведь микробиолог, так? – раздался справа задорный голос.
Я оторвался от дум, покосился в сторону говорящего. Рядом застыл высокий коротко стриженный спецназовец – рыжеволосый и веснушчатый.
– Да, – ответил я.
– А зачем тебя сюда пригласили? Мы же будем инопланетян изучать, а не микробов рассматривать!
– Это для того, чтобы ты, тупая башка, если заразишься инопланетным вирусом, не подох, – раздался позади него тихий, холодный голос. – Отстань от господина ученого.
Спецназовец обернулся. Позади него застыл парень с фиолетовыми глазами, тот самый псионик.
– Простите, сержант, – буркнул рыжий, взял свой поднос и ушел к остальным бойцам, что расположились за соседним столом.
– Простите за беспокойство, – спокойно, чуть поклонившись, произнес вступившийся за меня парень, улыбнулся и двинулся прочь.
– Странные эти псионики, – произнес Кшиштоф, глядя ему вслед.