Ночь была ясная и холодная. В доме отопление еще не запускали, и Громов разжег камин в гостиной, на верху. Он хотел поговорить с Олегом в уютной обстановке. Многие события, произошедшие за последнюю неделю, были ему еще не известны, и многое из случившегося за это время было непонятно. Громов любил вникать во все происходящее вокруг него и получать информацию, что говориться, из первых рук. Поэтому, он хотел расспросить детально Олега обо всем, что произошло. Это могло пригодиться для будущей работы, да и потому, что было просто интересно. А жизненный опыт подсказывал, что ничто так не располагает к хорошей беседе, как хорошая выпивка, вкусная закуска и уютная обстановка.
Вечером директор получил с завода доклад об успешном завершении сегодняшнего дела. После этого он отдал распоряжения, и уже ночью бензовозы развозят дизтопливо по колхозам и фермерским хозяйствам, что бы утром техника вышла в поля и машины начали вывозить на заводы свеклу.
Борьба продолжалась. И Громова это радовало. Он снова оказался на высоте в сложной ситуации. Пошел на риск - и победил. Но особенно приятно было то, что он не ошибся в человеке.
Олег парился не долго. После бани Громов проводил его наверх в гостиную и оставил там отдыхать, а сам продолжил собирать ужин. Его верный «оруженосец» Сергей занялся мясом. Он колдовал в беседке над мангалом. На шампурах уже начал покрываться аппетитной корочкой шашлык, разнося по округе запах готовящегося мяса.
Громов на кухне крупно нарезал хлеб от «паляныци» и складывал ломти в, плетенный с лозы, кошык. Затем, каждый из десятка бурого цвета помидоров, аккуратно разделил на несколько частей и слегка их подсолил. Сложенные на керамическом блюде они одним своим видом вызывали аппетит.
Отдельно собрал поднос с зеленью. Там была петрушка с укропом, базилик, молодые побеги зеленого лука. Обособленным пучком красовалась кинза. Хозяин ее обожал и, ни одно застолье в его доме не проходило без этой пряности.
Открыв холодильник, Николай Семенович достал баночку с малосольными огурчиками. Вынул с нее овощи вилочкой и уложил их в небольшую пиалу.
С морозильной камеры изъял литровую бутылку хлебной самогонки собственного производства, настоянную на красном стручковом перце. «Первак» был двойной перегонки, доведенный до пятидесятиградусной крепости и чистый, как «слеза».
Закончив приготовление, хозяин снес всю снедь в гостиную. Подымался и спускался несколько раз. Ступать по лестнице старался тихо, чтобы не разбудить, уснувшего в кресле, Олега.
Все принесенное Громов расставил на заранее установленном между креслами столике, оставив посредине место для блюда с шашлыком. Со стоящего в углу серванта вынул стопки - уменьшенные стограммовые копии граненого стакана. Николай Семенович уважал эту посуду - крепкую, удобную, по-своему изящную и подходящего объема.
Громов подошел к камину. Отодвинул стоящий перед ним защитный экран. Снял с крючка кочергу и равномерно разворошил в топке горящие угли. На них сверху подбросил пару поленьев. Огонь в очаге на минутку стих, придавленный дровами, а затем, придя в себя, с новой силой набросился на обидчика.