- Как ты? - Олег-Малый обратился к Среднему...
- А что я? Я как ты... - ответил Средний...
- Ну, тогда едем... Куда мы денемся... - вынес решение Малый, и добавил: - Я и так бы поехал... Без денег... Просто, что потому, что ТЕБЕ надо.
- Я знаю... - сказал улыбаясь Олег-Большой. И сразу же спросил: - Кто поедет со мной завтра?
- Это мы сейчас обсудим, - ответил Малый,- но, скорее всего, поеду я ...
- Ну и отлично! - подытожил Олег-Большой, подымаясь с автомобильного дивана. - Завтра, после того, как сделаете машину, заезжайте ко мне... Я буду у родителей... Там все и «распишем».
Глава 7
Понедельник, 7 октября 2001года, 8 часов 30 минут, г. Сумы, Украина.
Утреннее чаепитие у Николая Семеновича Громова было возведено в культ, и стало для него такой же традицией, как «файф о клок» у англичан. Его рабочий день обязательно начинался с пары чашек этого божественного напитка. В зависимости от настроения, в каком прибывал на работу хозяин кабинета и его самочувствия в данный момент, чай мог быть зеленый, черный, и даже, экзотические - белый или желтый.
Каждый раз, открывая специальный шкафчик, где хранилась хорошо подобранная и расфасованная по фарфоровым банкам, коллекция, Громов выбирал «букет», руководствуясь только своей интуицией. И готовил его для себя сам - что дома, что на работе - не подпускал к этому священнодействию никого, не делая исключение ни для жены, ни для своего секретаря.
Знания в области чайных церемоний собирал по крупицам везде, где мог. Применяя их при заваривании напитка, Николай Семенович приблизился в этой процедуре до идеала, чем очень гордился, и превратил ее в ритуал, сродни японскому.
Сегодня, по приезде на работу, Громовым был выбран китайский Рубиновый чай - нежный на вкус, но "тонизирующий и бодрящий разум". Николаю Семеновичу в ближайший час предстояло принять важное для себя решение, после чего «точка возврата» будет пройдена.
Вчера на мобильный телефон Громова позвонил Олег, и сказал, что будет у него завтра не позже девяти часов утра. Сославшись на их предварительную договоренность, он назвал нужную для дела сумму. Николай Семенович сам обратился за помощью к этому молодому человеку. И вот теперь стояла дилемма - дать денег на закупку дизтоплива, или «не дать».
Одалживать Олегу небольшие суммы для работы Громову было не в первой. Но сегодня был другой случай. Надо было дать много! Очень много! Двадцать тысяч долларов! Цифра, прямо скажем, не маленькая... По нынешним ценам, почти, две однокомнатные квартиры... В другое время разговора о таких деньгах, скорее всего, и быть не могло. Но - это в другое время. А сегодня время такое, что выбора, то, у Громова не было.
Его «загнали в угол» и «обложили флажками». Как охотники волка. И эти охотничьи понятия точно отражали суть нынешнего состояния дел. В четверг нефтекомбинаты Лисичанска и Кременчуга, а также все ближайшие нефтебазы, как по команде, отказались поставлять на его фирмы дизельное топливо. Ни за «безналичный» расчет, ни что еще более удивительно, за «наличный». И почему это вдруг «как по команде»? Это и была команда. И Громов знает «чья». И знал цель этой команды. Для него она была ясна, как Божий день. Забрать заводы и распилить их на металлолом! Те, кто положил глаз на собственность Громова, выбрали самое уязвимое время! Сезон! Теперь сахарные заводы остались без дизтоплива... И не только заводы, но и колхозы с фермерами, поставлявшие на них свеклу. Буряк лежит вырытым на полях. Ждет транспорт для вывозки, пока погода хорошая. А вот заправлять транспорт нечем... И если он не найдет в ближайшее время «солярку», то останется без сырья для переработки. А без работы и до банкротства заводов не далеко. Чего и добиваются «доброжелатели»! Долго с ним тянуть не будут. Враги влиятельные! Конечно, в «наглую», «рейдерствовать» не станут - не хватит сил! А вот довести до банкротства, а затем купить по «дешевке» - это да! Это в их силах и их манере... Сейчас фермеру или председателю колхоза какой выход? Кто первый даст топливо и посулит оплату за свеклу - тот эту свеклу и получит. И не имеет значения, что до этого они работали с Громовым и в советское время и в постсоветское. Останется только один выход. Сдать заводы.