- Группу контрабандистов, по моим данным, возглавляет бывший офицер-разведчик! - Калайтанов осмотрел присутствующих. - За все время своей так сказать «работы» - а это, прошу заметить три года, он попался всего один раз... И то - по недоразумению.
- Это не его заслуга, подполковник Калайтанов! Это ваша недоработка! Сколько человек задействовано в операции? - спросил Загорулько, делая вид, что его не касаются объяснения подполковника. - Как они вооружены?
- На данный момент в операции задействовано двадцать человек солдат срочной службы, пять сержантов сверхсрочной службы и четыре прапорщика. Десять солдат, которые непосредственно будут участвовать в задержании, и два прапорщика вооружены автоматами АКСУ. Автоматы солдат снаряжены холостыми патронами. Автоматы прапорщиков - боевыми. Помимо автоматов у прапорщиков при себе табельное оружие - пистолеты Макарова, также снаряженные боевыми патронами. Остальные солдаты без оружия. Сверхсрочники и прапорщики оснащены, по необходимости, портативными радиостанциями...
- Я не понял, полковник! - прервал доклад Калайтанова визжащим голосом Загорулько. - Я же приказывал вооружить всех солдат автоматами с боевыми патронами! Боевыми, а не холостыми! Разницу улавливаете? Вы, что же, ослушались моего приказа?
Вокруг воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на Калайтанова. Он посмотрел на оператора и заметил, что тот до сих пор проводит запись.
« - Это даже хорошо... - подумал он. - Будет ясно, кто отдает «дебильные» приказы».
А в слух, совершенно спокойным голосом произнес, глядя в глаза проверяющему :
- Будет вам известно, господин полковник, что все рациональное, что было в ваших пожеланиях, - Калайтанов сказал слово «пожелания» с нажимом и медленно, - я учел. И использовал их, по мере необходимости, при планировании «перехвата»...
- Это были не пожелания, подполковник Калайтанов! - заорал Загорулько. Он даже притопнул ногами. - Это были приказы! Приказы! Вы меня поняли! Вы знаете, что бывает за не выполнение приказов?
Калайтанов спокойно улыбнулся Загорулько.
« - Ну, что ж, сам напросился!» - подумал он. И в слух произнес: - Господин, полковник! Вы же штабной работник! - d слове «штабной» все услышали не прикрытое пренебрежение и издевку. - И вам ли не знать, что приказы отдаются в письменном виде и регистрируются через строевую часть! А я никаких письменных распоряжений от вас не по-лу-чал. Все устные... Да и то - по телефону! А пока у меня нет письменного приказа - то все ваши, - подполковник замялся, подбирая слово, - предложения остаются для меня только пожеланиями! Операцией командую я! Единоначально! Надеюсь, я ясно выразился, господин проверяющий? - это уже было не прикрытое издевательство. - Я могу продолжить?
Полковник Загорулько опешил. Он покраснел от злости. Он совершенно не был готов к такому повороту событий. Он понял, что сейчас, грубо выражаясь, Калайтанов «опустил» его перед подчиненными и журналистами. Но это было пол-беды! Вся «беда» заключалась в том, что весь его план летел к черту! Все, что они придумали с отцом, летело к черту! Под угрозой была его «реабилитация» перед начальством! Калайтанов, по сути, отправил его «в зрительный зал»! Журналисты, проверяющие, репортаж на телеканале - все теперь работало против него! « - А если, не дай Бог, все это дойдет к моим врагам... А они у меня имеются! Ох, имеются! Да, еще, и не самые слабые! - Загорулька бросило в холодный пот от подобных размышлений. - Они же «сожрут» меня! Сожрут, в один момент! И конец всему! Конец моей карьере! Конец спокойной жизни! Конец всем планам!»