Подбежавший солдат, не доходя пару метров к начальству, перешел на строевой шаг. Увидев высокопоставленного офицера, он, слегка заикаясь от волнения, попытался доложить ему о своем прибытии.
- Т-товарищ...
- Так боец, - прервал доклад Загорулько. - Идешь к вон той машине, - он показал пальцем в сторону своей «Тойоты»: - и говоришь водителю, что бы он перегнал ее туда, куда сейчас тебе скажет старший прапорщик. Понял?
- Так точно, товарищ полковник! - ответил солдат.
- Пан полковник! - поправил его Загорулько.
- Т-так т-точно! Пан полковник! - снова, заикаясь от волнения, поправился солдат и посмотрел на Васильева. Тот взял его за рукав бушлата и отвел в сторону.
- Смотри, - старший прапорщик показал рукой в сторону хутора, - вот на той улице по ее правую сторону есть пустое дворище. Там никто не живет. Ворота открываются легко. Я проверял. Пусть водитель машину загонит туда. Понял?
- Так точно! - уже без запинки ответил боец. - Разрешите идти?
- Вы с ним? - вместо ответа обратился Васильев к Загорулько.
- Я остаюсь! - ответил подполковник. Затем обращаясь к солдату, добавил: - Там в машине сидят офицер и двое гражданских. Скажешь им, пусть следуют сюда. Понял?
- Так точно пан полковник. Разрешите идти?
- Не «идти», солдат, а «бегом»!
- Есть «бегом»! - боец развернулся и побежал к машине.
- Да... Мне бы пару недель - я бы навел у вас порядок! - смотря в след солдату, сказал Загорулько. Затем переведя взгляд на Васильева, добавил, то ли шутя, толи серьезно: - Расслабил вас здесь Калайтанов!
- Да у нас, как будто все в порядке... - тихо ответил старший прапорщик.
- Это вам так кажется! - не унимался Загорулько. - Что, прапорщик, за командира «мазу тянешь»? Так я бы не советовал... Я отстранил его от руководства операцией... И ты ему все равно уже ничем не поможет... В этот раз я добьюсь его увольнения! А тебе - еще служить... И мне свои люди в отряде очень нужны... Послужишь мне - я помогу тебе... Квартиру, там получить. Пару медалек. Да и деньжат заработать сможешь. Мы же на границе, как ты только что заметил. А это во-о-змо-о-жность! - протянул полковник, поднимая вверх указательный палец, и в ожидании ответа, пристально смотрел на Васильева. Но тот молчал с таким видом, как будто тирада полковника не имела к нему никакого отношения. Первым не выдержал Загорулько.
- Чего молчишь? - спросил он жестко. - Я задал тебе, прапорщик, прямой вопрос! И жду от тебя прямого ответа... Что ты скажешь?!
Старший прапорщик Васильев медленно полез в бушлат за сигаретами. Затем вспомнив, что дал жене слово «в час не больше одной сигареты» (а в этот час он свою «квоту» уже выкурил), с сожалением вынул руку с кармана.
- Ну, во-первых - не прапорщик, а товарищ старший прапорщик! ... Или, пан старший прапорщик! Это как вам будет угодно, панэ полковныку! - Васильев усмехнувшись, слегка дернул головой. Это у него осталось после контузии полученной в том страшном бою на таджикской границе, когда одна их застава почти сутки «держала» шедших на прорыв афганских моджахедов. В Белопольском погранотряде все знали это нервное подергивание. Оно было выражением крайнего недовольства старшего прапорщика, и не сулило ничего доброго тому, кто стал причиной этого недовольства. - А во вторых, - продолжил Васильев, - я, будет вам известно, служу не подполковнику Калайтанову. Я нахожусь на службе у государства... Пусть даже такого, как Украина.