Самое печальное, что он, пусть и косвенно, подтвердил факт похищения Зины. С того момента прошло уже более четырнадцати часов. И одному богу ведомо, что за это время могло случиться с Зиной. Жива ли она вообще?
Блондинка сидела на кухне и сосредоточено уминала пирожное. На столе стояла кружка с водой. Лифшин залпом осушил ее и сказал:
– Чего в комнату не принесла? Я же просил.
Девица пожала пухлыми плечами:
– Не хотела тебе мешать. Мне показалось, у тебя важный разговор. И вообще…
– Что, вообще?
– Твое время истекло, Сеня. Мы договаривались до десяти, а сейчас уже…
– Я доплачу. Мне нужно у тебя побыть еще какое-то время.
– Да мне без разницы, оставайся, коли бабки имеются.
– На этот счет не сомневайся, Нинок, – сказал Лифшин. – Только существует нюанс. Ко мне сейчас один человек подъедет…
Девица удивленно вскинула брови:
– Это еще зачем? Я на двоих не подписывалась.
– Он не по этой части. Мы просто поговорим.
– Да мне без разницы. Можно и втроем покувыркаться. Но тогда и тариф двойной.
– Может, потом и покувыркаемся, – рассеяно произнес Семен. – Но сначала мы с ним пообщаемся. Здесь, на кухне. А ты в комнате посидишь. Отдохнешь, телек посмотришь.
– Я тогда лучше пока ванну приму. Если понадоблюсь – свистнешь. Только деньги вперед – за четыре часа.
– Э-э…
– А чего ты хотел? За сверхурочную двойная такса. Или проваливай…
Дом, адрес которого сообщил блогер, оказался типовой панельной девятиэтажкой с простенькими домофонами. Данилин набрал номер квартиры, после чего пришлось ждать – домофон откликнулся только секунд через пятнадцать неразборчивым мужским голосом:
– Кто это?
– Майор Корзун, – громко и отчетливо объявил Павел. В домофоне запищало, и уже через несколько секунд Данилин поднимался в обшарпанном, скрипящем лифте на седьмой этаж.
В таком же обшарпанном коридоре с облупившимися стенами тускло горела одинокая лампочка. Дверь квартиры была обита коричневым дерматином. «Значит, деревянная, – подумал Павел. – Куда это Семен меня пригласил? Что у него здесь – тайная явка? Впрочем, это даже к лучшему. Жильцы в подобных местах привыкли ко всякому».
Он дважды нажал на кнопку допотопного звонка едва ли не советских времен. Чуть выждав, нажал еще раз. Почти тут же за дверью раздались негромкие шаги. И замерли. Видимо, человек рассматривал Павла через «глазок». Данилин приготовился к вопросу – как внизу у домофона – однако вопроса не последовало. Вместо этого еле слышно провернулась защелка, и дверь распахнулась.
В прихожей стоял толстенький, среднего роста, лысоватый мужичок в джинсах, легком, свободного покроя, пиджаке и клетчатой рубахе. «Это и есть пресловутый „популярный блогер“? – мелькнула мысль. – Хомяк какой-то. И чего Зинка в нем нашла? Совсем у девки вкус испортился».
– Семен? – спросил Данилин.
Он мельком видел Лифшина по телевизору, и, в общем-то, узнал его, но отличие от «телевизионной картинки» показалось разительным. И явно не в пользу мужичка, находившегося сейчас в коридоре.
– Он самый, – без энтузиазма и как-то понуро отозвался блогер.
А еще от него заметно пахло алкоголем. С бодуна, значит, мужик, – констатировал Павел. Зину, значит, подставил по полной программе, а сам пустился в загул. Дерьмовый, похоже, человечишко. Что интересно, даже не спросил у меня удостоверение. Что же, нашим легче – продолжу прессовать фраера.
Небольшая прихожая имела форму квадрата, слева размещался гардеробный шкаф, за ним – дверь в комнату, справа – ванная и туалет. Рядом с туалетом – за спиной Лифшина – приоткрытая дверь на кухню.
В ванной громко играла музыка. «Не один он, что ли? – подумал Данилин. – С бабой развлекается?.. Хотя, почему обязательно с бабой? Может, бисексуал какой-нибудь. Сейчас это в тренде».
– Проходите, пожалуйста, – сказал Лифшин. – Только дверь закройте. – И, отступив к шкафу, замер.
Данилин переступил порог, захлопнул дверь, повернул защелку. А когда поднял голову, то увидел в трех шагах от себя ствол пистолета с глушителем. Но держал оружие не Семен, а парень, внезапно возникший на пороге кухни. Невыразительный такой парень в сером джинсовом костюме и с короткой стрижкой. Если в нем и было что-то примечательное, то это аккуратные рыжие усики под плоским и мятым носом боксера.