- Это понятно, - мужчина тепло улыбнулся. - Но я имею в виду – сразу после его завершения. Ты ведь понимаешь, что тебе может угрожать опасность?
- Какая? – вопрос вырвался сам собой.
- Невозможно предугадать реакцию Матвея.
- Но ведь мы ладим, - попробовала возразить девушка.
- Сейчас – да. Но сейчас многие его действия обусловлены контрактом, и, избавившись от него, он сразу поймет, чего был лишен. Он заново переосмыслит все, что с ним происходило за прошедший год – уже с точки зрения свободного человека. И я не возьмусь спрогнозировать его действия.
- Почему? Он же ваш сын, вы его хорошо знаете…
- К моему глубочайшему сожалению, я не уделял достаточно времени Матвею. Я всегда сохранял дистанцию… и не воспользовался возможностью хорошо его изучить. Кроме того, сейчас он – совсем не тот человек, каким был до контракта, и я надеюсь, что он никогда не станет прежним. Потому что прежний Матвей, едва избавившись от контракта, пожелал бы причинить тебе вред.
Рита невольно вздрогнула, вспомнив свои старые страхи.
- Я думаю, он этого не сделает, - решительно мотнула она головой.
- Хотел бы я быть в этом уверенным, - Игорь Иванович вздохнул. - Но для твоей же безопасности я предлагаю тебе уехать до того, как Матвей придет в себя после завершения контракта.
- Что? – выдохнула Рита потрясенно.
Этого она совсем не ожидала. Девушка думала, у них с Матвеем будет время, чтобы поговорить, прояснить ситуацию, определиться, как отнестись к новому положению… Рита даже готова была выслушать оскорбления и обвинения, дать возможность парню выплеснуть все, что накопилось за год. О бегстве она никогда не задумывалась. Просто ей никогда и в голову не приходило, что в этом может возникнуть необходимость.
Что, если Матвей действительно обозлится на нее? Не сдерживаемый контрактом – что он сделает с той, кто владела им? Быть может, после, придя в себя, он и не станет злиться, но сразу по окончании действия контракта…
Игорь Иванович прав, никто не в силах предугадать его реакцию. И поэтому Рита сочла за лучшее принять предложение старшего Соболева.
Именно это решение не давало ей почти всю ночь глаз сомкнуть. Потому что ей казалось ужасно неправильным – бросить Матвея одного. Практически предательство! И все же Рита понимала – парню непременно нужно время, чтобы адаптироваться к жизни без контракта. Слишком долго он влиял на жизнь Матвея. Слишком долго Рита влияла на него.
Ей удалось скрыть свое состояние, за завтраком она вела себя по обыкновению мило и естественно. И, разговаривая с Матвеем в гостиной после, не могла отделаться от мысли, что это – в последний раз. Мысль скользила мурашками вдоль позвоночника, оставляя за собой странную тоску. Матвей пообещал писать – и Рита обрадовалась, хотя понимала, как мало значат сейчас его обещания. Ведь скоро все изменится. Матвей изменится.
Само завершение контракта Рита запомнила плохо. Появление джина ее напугало, девушка растерялась, не зная, за что хвататься. Бежать или подождать? Как-то помочь Матвею, которого скрутила неожиданная боль? Или сосредоточиться на собственном спасении? Наверное, она бы так и простояла столбом, если бы не Игорь Иванович.
Он осторожно поддержал ее за плечи, уводя из гостиной. Рита не сопротивлялась. Ее сумки стояли у дверей, она давно уже приготовилась к отъезду. Торопливо попрощавшись с мамой – пока не очнулся Матвей! – Рита нырнула в знакомое нутро джипа, полностью доверяя себя Игорю Ивановичу.
И он повез ее прочь.
Уезжая из особняка, который на целый год стал ее домом, Рита с тоской оглянулась. И увидела Матвея.
Он выбежал из дома и замер на крыльце, растерянный и несчастный. На миг у нее замерло сердце – как же так? Ей же нельзя уходить от него далеко! Он же погибнет! Но машина уехала уже за критичное расстояние, и Рита вспомнила – больше Матвею ничего не угрожает. Он свободен. И надо бы радоваться за него, вот только почему-то вместо радости ее охватила тоска.
Больше ничего не будет. Общих прогулок, разговоров, улыбок... песен, которые он писал для нее. Матвей забудет Риту, и для нее же лучше тоже забыть про него. Но почему даже мысль об этом причиняет ей боль?
И пройдет ли эта боль когда-нибудь?
24. Матвей
Пять лет спустя