Ирина Николаевна велела ожидать у дверей и скрылась в кабинете директора. Рита почувствовала себя крайне неуютно, оказавшись наедине с Матвеем. Но, к счастью, тот молчал. Искоса она рассматривала парня, непривычно хмурого, даже злого. Узкая полоса ошейника обхватывает горло, диссонируя с безупречным обликом красавчика. Черная лента без каких-либо узоров, шириной в пару сантиметров, цельная, из непонятного материала, она невольно притягивала взгляд, сразу выдавая статус своего обладателя. Рита подавила протяжный стон, хотя больше всего ей сейчас хотелось забиться куда подальше и разреветься. За что ей это? Матвей не простит унижения, он превратит ее жизнь в ад, ей придется уйти из Лицея - прощайте, мечты о лучшей жизни! И все - из-за ветреного мальчишки и мстительной девчонки, к которым она вообще никакого отношения не имеет! Что же ей так не везет?
К счастью, Ирина Николаевна управилась быстро, обрисовав директору сложившуюся ситуацию, и пригласила учеников войти.
Рита не раз бывала в этом кабинете. Мало было получить грант, следовало выдержать собеседование - а в ее случае и не одно, но Риту не пугала напускная строгость Аделины Михайловны. Директор вошла в положение отчаявшейся девочки и раз за разом давала ей шанс продолжить обучение, в то время как учащиеся стремились изгнать из своих рядов жалкую неудачницу. Ничтожнейшую из ничтожных, как выразилась Катя. И даже себе Рита не желала признаваться, как задели ее эти слова.
Аделина Михайловна жестом предложила вошедшим садиться. Несколько пассов руками и заклинающих слов - и между Ритой и Матвеем вспыхнули огненные письмена. Директриса ловко переписала их на бумагу, и, когда письмена погасли, внимательно вчиталась в свои записи. Затем устало сняла очки в изящной оправе и потерла переносицу, прежде чем заговорить. Смотрела она только на Риту.
- Маргарита, все, что я могу сделать - это озвучить некоторые детали условия владения.
- А отменить?.. - с замиранием сердца спросила Рита.
Она все еще надеялась, что дело можно легко разрешить.
- К сожалению, контракт заключен таким образом, что досрочное его окончание невозможно, - разочаровала ее Аделина Михайловна. - Никаким образом. В условиях контракта так же прописано полное и абсолютное повиновение, смерть вследствие потери хозяина, в том числе в результате выхода за пределы максимального радиуса поводка.
- Что? - Рита переспросила, не вполне уверенная, что поняла правильно.
- Это значит, что... мальчик не может отойти от тебя на расстояние свыше тридцати метров - такова максимально прописанная длина его поводка. Уйдет дальше - умрет.
- Как - умрет? - девушка побледнела.
- Окончательно. Его убьет контракт. То же случится в результате твоей смерти - случайной или естественной.
- Я не собираюсь умирать... - Рита облизала вдруг пересохшие губы.
До нее только сейчас начала доходить серьезность ситуации.
И, похоже, не только до нее. Матвей вскочил с кресла и оперся руками о директорский стол.
- Я требую прекратить этот цирк. Никто не может принудить меня исполнять контракт сумасшедшей девчонки!
- Сожалею. Джины освидетельствовали заключившую контракт, она психически здорова, обладает правом заключать контракты, получала от Матвея Соболева обещания, оставшиеся невыполненными, и честно расплатилась за контракт. К ней нет никаких претензий, а также нет условий для подачи апелляции по заключенному с ней контракту, - директриса упорно не смотрела на Матвея. - Так что, Маргарита, ближайший год ты владеешь этим мальчиком на законных основаниях.
- Вы не имеете права! – взъярился Матвей.
Рита впервые видела всегда безупречно спокойного и доброжелательного мальчишку в такой ярости. Серые глаза наполнены злостью, на обычно бледных щеках пылает румянец, красивые губы изогнуты в гневном изломе.
- Маргарита, успокой свою вещь, - холодно велела директриса, все так же игнорируя парня.
- Я – не вещь! – Матвей повысил голос. - И у меня есть имя!
Впервые с того момента, как они вошли в кабинет директрисы, Аделина Михайловна посмотрела на Матвея. В глазах ее мелькнуло что-то вроде жалости.