— Пикты хоронят в огне только самых больших преступников… — Пробормотала себе под нос дикарка. — Считают, что души сожженных будут вечно гореть и на той стороне.
— Я знаю. — Ллейдер криво усмехнулся. — И Гаррис тоже знает. И Ринькофф. Пожалуй, только барончик уверен, что мы поступили благородно. Но все слишком испугались и устали, чтобы его переубеждать.
— Сколько наших? — После поинтересовалась великанша после продолжительной паузы.
— Наших? — С издевкой переспросил стрелок.
— Ты понял, о чем я говорю. — Упрямо выпятила челюсть великанша.
— Восемь дружинников и двое слуг-возниц. Один доппельзондер капустника. Случайная стрела. Еще пятеро тяжело ранены. Бесы, я даже не знал как их зовут… Наши… Бесова война…
— Это не война. — Тихо поправила стрелка воительница.
— Да какая разница. На моей родине говорят, что ни ястреб, ни лев, ни самая малая мышка, не знают своей судьбы. Всех нас ждет смерть. Раньше или позже. Если верить Гаррису, завтра отряд разделится. Пара воинов и один фургон отправятся в замок вместе с раненными. Остальные идут искать, откуда колдун достал эту долбаную штуку.
— Ясно. — Коротко кивнула горянка и протянула Ллейдеру оставшуюся на платке одиноко лежащую рыбку. — Хочешь?
— Жуй давай. — Усмехнулся арбалетчик и распрямив спину ощерился ей в лицо рассерженной крысой. — Доешь, отведу тебя посикать и ляжем спать. У нас еще пара часов. Завтра ты должна суметь протопать намного больше лиги. Не думаю, что память барона настолько длинная, чтобы позволить нам поехать с раненными… К тому же сделай мы так Алдия… будет не доволен. Воля господина, мать его.
Сив хмыкнула. От сидевшего перед ней усталого, снедаемого сомнениями и страхами уже прошедшего тот порог, что отделяет молодость от зрелости, мужчины не осталось и следа. Арбалетчик неуловимо изменился. Ссутуленные плечи расправились. Позвоночник снова пришел в движение и будто зажив собственной жизнью изогнул тощее тело под на редкость неестественным, неприятным взору, углом. Кадык на тощей шее приподнялся и теперь нахально натягивал смуглую кожу, словно таран бьорлингского драккара. В глазах появился насмешливый блеск. Перед ней сидел лучший стрелок из тех кого она знала, пьяница, картежник и бабник, вор, и клятвопреступник, мародер, мерзавец и прохвост — Ллейдер по прозвищу Лесная крыса.
За спиной Сив раздался чуть слышный скрип сминаемого сапогом снега. Девушка даже не двинулась с места.
— Ты хорошо дерешься, но тебе не хватает внимательности. И осторожности. — Голос подошедшего был глубоким и сильным. И спокойным, что немного радовало. Обычно, при виде трупов люди начинают беспокоиться, а нервничающий человек часто делает необдуманные поступки.
— Глупо разводить здесь огонь и думать, что к огню не придут гости. — Хмыкнула Сив, и откусив очередной кусок собачатины мерно задвигала челюстями.
— А ты смелая. — Произнес неизвестный. — Снег снова заскрипел и в поле зрения девушки появился мужчина. Неестественно, почти невероятно высокий и крепкий, такой же заросший и нечесаный, как и напавшие на нее изгои, весь, там, где его тяжелое, налитое дикой, первобытной, силой тело не прикрывали изорванные одеяла и шкуры, покрытый татуировками и шрамами, он был больше похож на сказочного горного великана, чем на человека. — Неужели ты меня не боишься? Остановившись у лежащих в десятке шагов от костра тел разбойников, незнакомец принялся внимательно вглядываться в их лица.
— Хочешь мяса? — Поинтересовалась Сив.
— Мяса? — Переспросил гигант. — Этого? Толстый, будто копейное древко палец указал на распотрошенную, лишенную шкуры, тушу пса. — Большая часть живущих здесь предпочитают другую пищу. — Покрытый мозолями и вбитой под кожу краской перст переместился на тела разбойников. Губы незнакомца разошлись в жутковатой усмешке. — Во времена героев настоящие дети гор считали, что лучшее в мире лакомство это печень еще живого врага.