«Беги, дурак»
— В-в-а… — Издав тонкий блеющий звук Август качнулся назад и чуть не столкнулся с бодро натягивающем тетиву арбалета магутом.
— В круг, сукины дети! В круг! Вновь взревел Гаррис. — Защищать барона! — В тот же миг по его кирасе звякнуло сразу несколько стрел.
— А-А-А! — Один их шагнувших было к сенешалю дружинников, взмахнул руками и провалился сквозь землю. В буквальном смысле этого слова. Мгновение спустя из образовавшейся в ковре из опавшей хвои дыры ударил настоящий фонтан крови. Воздух снова прошило сразу несколько десятков, бьющих казалось отовсюду стрел.
— В круг!!! — Надсаженный непомерным усилием голос сенешаля сорвался в сипящий шепот. Впрочем, его уже и так почти никто не слышал. Четверо успевших сбиться в кучу гармандцев, прикрываясь щитами медленно отступали в туман. Пара оставшихся в поле зрения и на ногах дружинников были буквально облеплены выскочившими казалось из воздуха зеленоватыми чешуйчатыми уродцами. Мечи скрипели на костях и чешуе, полосовали толстые, покрытые гнойниками и наростами шкуры, ржавые ножи карликов скрежетали по стали доспехов и с чавканьем погружались в плоть. Со всех сторон раздавались стоны и короткие повизгивания. Никак не желающий умирать Алдия, катался по земле, булькал пробитым горлом, корчился и ломал ногти в тщетной попытке справится с клапаном сумки, в его теле торчал уже добрый десяток стрел. Ллейдер шипел и забыв про свой огромный арбалет неловко тащил из ножен левой рукой длинный и тонкий меч. Правая рука стрелка висела плетью. Из бедра торчало обломанное у основания метательное копьецо.
— Мы справимся, господин, справимся… — Горячечный шепот Гарриса ударил в уши словно пустынный ветер. По наплечнику с громким звоном чиркнула стрела. Август сделал шаг назад. Потом еще один и еще. Неожиданно земля под ногами юноши покачнулась, послышался треск и шуршание. Отпрыгнув в сторону на добрых пять локтей, гордый сын сорока поколений воинов, Август Карл Интегра цу Вернстром, издал тонкий задушенный писк и развернувшись спиной к ошарашено смотрящему ему в след Гаррису сломя голову побежал в туман.
— Господин! — Отшвырнув свой огромный щит в сторону ближайшего к нему недомерка, старый вояка бросился следом. — Господин! Нет, господин, стойте!
— Август не слушал. Он был полностью сосредоточен на своих ногах. В конце концов именно от их быстроты сейчас зависело его выживание.
Очнулся юноша от хруста и чавканья. А еще от боли. Болело все. Закоченевшие, так будто их сунули в сугроб, руки, превратившиеся в ледяной студень ноги, кружащаяся, кажущейся непривычно тяжелой как наковальня и одновременно легкой словно раздутый горячим воздухом бычий пузырь голова. В теле казалось не осталось ни одной не пострадавшей связки, кости или мышцы. Боль пульсировала, перетекала по стонущим от боли жилам будто черная, стылая, болотная вода, его мутило, но сама мысль о том, чтобы повернуть голову и извергнуть содержимое агонизирующего желудка вводила Августа в состояние полного уныния. Не лучшее пробуждение. Если подумать, то, пожалуй, одно из худших в его жизни, но разве обстоятельства давали ему выбор? Немного поразмысли об этом, цу Вернстром пришел к неутешительному выводу, что раз ему больно, значит, он еще жив. А если он жив то ему рано или поздно придется приложить хоть немного усилий, чтобы таковым остаться. Мысли крутились в багровом тумане снулыми рыбинами и осознание этого факта заняло у юноши целую минуту. Он жив. Это было почти невозможным, но он остался жив. Подумав еще немного цу Вернстром решил, что, возможно, стоит попытаться открыть глаза. Просто открыть глаза и оглядеться по сторонам. В конце концов, от этого не умирают. Возможно. Мерзкие чавкающие звуки раздающиеся у него над ухом изрядно подкрепляли это желание.