— Зачавшая от смешанного женщина рожает каждую седмицу. Еще через две подсвинок вырастает достаточно, чтобы самому делать детей.
— А откуда ты…
«Император милостивый»
Осекшись на середине фразы, Август с нескрываемым ужасом посмотрел на безучастно разглядывающую раздавленную рыбу великаншу.
— Последнего я утопила. В болоте. Когда ползла на юг. Ударила камнем по голове и держала в воде до тех пор пока он не перестал трепыхаться… — Губы северянки сжались в тонкую линию. — Твоя очередь, ярл.
— О чем ты говоришь? Простонал с трудом преодолевший порыв отодвинуться подальше от дикарки цу Вернстром.
— Ты сам говорил об искренности. — Мертвый взгляд великанши принялся сверлить переносицу юноши. — Мне кажется, время услышать и твою историю. Меня многие считают глупой, может это и так, но не забывай, я слышу духов. Они сказали, что нам надо рассказать все, что ранит душу. Время откровений, ярл. Иначе зачем, по твоему, я болтала про все это дерьмо?
«Время откровений, да?»
Август тяжело вздохнул.
— А ты, получается, действительно веришь в эту чушь, да?. — Горестно покачал он головой. — Веришь что действительно слышишь духов? Что они с тобой разговаривают?
— А ты похоже из тех упрямцев, что не поверят в дубинку даже если она ударит тебя по голове. — Фыркнула горянка и поджав ноги сгорбилась в своем углу пещеры. — Твоя спесь шагает впереди тебя, барон. Ты можешь об нее споткнуться.
«Я слишком устал, чтобы это меня хоть чуть-чуть задевало»
— Я не обязан тебе ничего рассказывать.
— Конечно, не обязан. — Глаза великанши прищурились словно у сытого кота. — А еще ты не обязан был обижать и оскорблять меня. Или ссорить меня с Гаррисом. Ты не обязан был вести себя как козел. Не обязан был обманывать всех вокруг. И сейчас ты тоже не обязан мне рассказывать, почему мы здесь на самом деле. Но если ты промолчишь… Или опять начнешь лгать, духи скажут мне об этом. И я узнаю все, гадая на твоих кишках и шкуре. Я умею. Меня учила островная вельва. Сейчас у меня нет подходящих ножей, барон, а твой кинжал мало для этого подходит, но, думаю у меня все равно получится.
Мир снова покачнулся. В голове юноши зашумело, и несколько мгновений он размышлял точно ли он расслышал, слова Сив. Она угрожает? Ему? Нет. Бросив короткий взгляд на принявшуюся обгрызать испачканные рыбьим жиром и потрохами, покрытые грязью, ногти, северянку, цу Вернстром с трудом подавил очередной вздох. Это не было угрозой. Скорее извинением и объяснением, что она сделает, если он не выполнит требование ее «духов».
«И она действительно это сделает».
Все сказанное дикаркой было несомненным абсурдом и нелепицей. Просто невероятной чепухой, что может породить только примитивное варварское сознание. Но почему тогда, Падший возьми, его не оставляет ощущение, что сейчас, в этой пещере, происходит нечто большее чем просто разговор двух, избитых, уставших, вымокших до нитки и изрядно замерзших людей? Вернее одного человека и одного лишь похожего на ч6ловека существа. Почему ему кажется, что каждое произнесенное им слово слышит кто-то помимо огромной, диковатой, явно не дружащей с собственной головой дикарки?
Будто услышавшая его мысли великанша мазнула по нему рассеянным взглядом оторвавшись от своего занятия, принялась теребить подол изорванного пледа.
— Тебе все равно нельзя спать. Пока ты был без сознания, я затолкала тебе в глотку немного мясного гриба. Нашла его здесь в пещере. Он был маленький, но этого достаточно чтобы тебя разбудил и залечил твои раны. Но я не могла его правильно приготовить. Теперь один яд выталкивает другой. Но если ты снова уснешь, кровь в твоих членах может застыть и сделать тебя калекой[6]. Чаще всего отказывают ноги и мужская штука. А еще глаза. Впереди целая ночь. Самое время рассказывать истории. Свои я почти рассказала. Теперь твоя очередь.
Август моргнул. Мясной гриб? То самое редчайшее растение о котором мечтает любой аптекарь и травник? Та штука что может излечить почти любые раны? Та что ценится в десятки раз дороже золота? И она говорит, что накормила меня им? Разбежавшиеся мысли наполнили голову юноши тупой болью.
«Если я правильно помню, в сыром виде эти грибы чрезвычайно ядовиты. Она меня отравила. Накормила самым дорогим ядом в мире. А я ничего не чувствую, даже не злюсь»
— Я не хочу рассказывать истории. — Недовольно буркнул Август и попытавшись приподнять руку в отвращающем жесте бессильно опустил ее обратно. — А как ты… засунула в меня грибы?