— А-х-х-х… Лоб испуганно вскочившей великанши с треском впечатался в днище телеги. Экипаж ощутимо покачнулся. — О-о-о… Дерьмо… Машинально прикрыв пострадавшее место руками, Сив бессильно повалилась на расстеленное на земле одеяло и перевернувшись на бок помотала головой. — Вот дерьмо… Оторвав руки от лица северянка сплюнула на траву здоровенный ком вязкой мокроты, шмыгнула носом, несколько раз моргнула и перевернувшись на четвереньки выбралась из под повозки. — Срань.
— Плохой сон? — С ехидной ухмылкой поинтересовался устроившийся у колеса фургона магут, и приложив к губам горлышко довольно объемистого бурдюка сделал небольшой глоток. — Или блошки покусали?
— Иди в задницу Ллейдер, чтоб тебя пес вместо суки попользовал. — Угрюмо буркнула Сив, и проползя еще пару шагов обессилено прислонилась спиной к соседнему колесу.
— Грубо. Особенно из уст женщины. — Насмешливо фыркнул арбалетчик. — Покажи, что ты там себе натворила.
Болезненно скривившись дикарка провела рукой по пострадавшему участку кожи и принялась разглядывать ладонь.
— Крови вроде нет, заключила она и повернувшись к магуту задрала упавшую на лоб прядь волос. — Ну как? Что там?
— Как, как. С такой башкой, как у тебя никакой шлем не нужен. Любой баран с зависти удавится. Не лоб, а целый таран. — Хмыкнул стрелок и неожиданно коротким, точно рассчитанным движением перекинул бурдючок, на колени Сив. — Держи. Говорят, помогает.
— Что это? — С некоторым недоверием взвесив на руке булькнувший содержимым мех, поинтересовалась дикарка. — Сегодня я уже пила сонную траву.
— Dŵr byw[22]. Чистый виски, глупая. — Широко улыбнулся Ллейдер. — Гаррис приходил пол часа назад. Оставить тебе подарок. Ему почему-то стыдно за своих воинов. И за своего господина. Я не стал тебя будить.
— Решил выпить все сам. — Понимающе усмехнулась дикарка. — Все как обычно да Ллейдер?
— Знаешь. Похоже, он действительно к тебе не равнодушен. Без шуток. — Почесав кончик носа заметил арбалетчик. — Не хочешь остепениться, Сив? Выйдешь замуж, нарожаешь ему кучу маленьких северянчиков… Ты не смотри, что он старый, готов свой арбалет готов заложить на десяток детенышей ему стрел еще хватит. Да и ростом он тебе подходит. Такому увальню ты во всяком случае хребет ненароком не переломишь.
— Иди в задницу… — Выдохнула горянка, и выдернув пробку надолго присосалась к деревянному горлышку.
— Повторяешься. — С довольным видом хрустнул пальцами магут и поерзав устраиваясь поудобнее уставился во тьму рассеянным взглядом. — Если бы у тебя были мозги я бы забеспокоился. Шишка вон, как коровий рог торчит.
— Где? — Поспешно заткнув горловину бурдюка северянка принялась обеспокоенно ощупывать лоб. — Врешь. Заключила она спустя минуту. В голосе великанши послышалось явное облегчение.
— Все врут. — С философским видом пожал плечами арбалетчик. — Все врут — Повторил он с неожиданной злостью и требовательно протянул руку по направлению к бурдюку. — Крестьяне врут сборщикам налогов о урожае. Священники о десятине. Мытари врут господам о собранных податях. Рыцари врут баронам о размерах своего копья и содержимом подвалов. Бароны врут графам. Графы королям, царям, князьям, ханам, архонтам, а те Наместнику. А Наместник врет всем остальным. Все врут. И все друг друга используют. Чем я хуже?
— Слова достойные великого мудреца или скальда. — Чуть наклонившись северянка сунула в протянутую руку стрелка опустевший на добрую половину бурдючок, и блаженно откинувшись на колесо фургона задрала голову к небу. — Крепкая штука.
— Я слишком умен для мудреца и красив для скальда. — Вновь отхлебнув из меха безразличным тоном произнес арбалетчик. — Ну и за сколько тебя купил этот капустный червяк?
На бледном лице северянки не дрогнул ни один мускул.
— А с чего ты решил, что тебе что-то перепадет? — Поинтересовалась она и почесав подбородок кончиком испачканного в земле ногтя уставилась в поглотившую лагерь темноту.