Побледневший как мел Август, зло прищурившись, отступил на пару шагов от великанши, и повернув голову к застывшему от него в паре шагов Гаррису.
— Надеюсь, сейчас ты понял о чем я говорю «хедвиг». Понял кто такие северные дикари. Выпороть ее. — Прошипел он сквозь зубы и тяжело дыша зажмурился. — Выпороть! Прилюдно. Я не позволю какой-то северной шлю…
— Шлеп! — Голова Вернстрома дернулась, из уголка газбитой губы потянулась тонкая ниточка крови.
Довольно оскалившись Август и у осторожно коснулся разбитой губы пальцем.
— Знаешь. В других обстоятельствах, я приказал бы тебя повесить. Как поднявшую руку на своего сюзерена. — Проскрипел, он мертвенно спокойным тоном. Щека юноши стремительно краснела. — Но учитывая обстоятельства… А также недавнюю заслугу твоего друга и все эти патенты святого официума… Я подумаю как с тобой поступить. Гаррис! Не подпускать ее ко мне! Ни к кому из людей близко не подпускать! Можешь не брать ее под арест. Если сбежит все равно объявим награду! И найди мне этого гребаного мага, Гаррис! Я хочу, чтобы он рассказал мне, что здесь действительно произошло! А потом сжечь тут все! Чтобы и следа не осталось! Дров не жалеть! Если надо разберите этот дом! И очистите мне уже место! У меня от трупной вони в носу свербит! — Картинно взмахнув плащом юноша поспешил со двора прочь.
— Вот значит, как? — Ссутулив плечи северянка перевела хмурый взгляд с собственной ладони на опустившего латную перчатку на рукоять оружия Гарриса. — Думаешь, я сбегу, хедвиг? Или хочешь драться со мной из-за этого засранца?
— Не хочу, Сив. — Устало произнес громила латник и покачал головой. — Я может уже и стар, но не настолько чтобы оглохнуть или ослепнуть. Но, ты подняла руку на своего сюзерена. Хоть и временного. Я это тоже видел. Своими глазами.
— Я щелкнула его кончиками пальцев. — Фыркнула дикарка. — Просто, чтоб заткнулся и мне не пришлось отворачивать ему голову.
— Да. Эта была пощечина. — Медленно кивнув здоровяк скрипнул зубами. — И именно поэтому ты еще жива. Ты слышала, что сказал господин Август? Вали. Можешь идти, разнюхивать дальше. Или чем ты там занималась. Или просто найти себе место чтобы подумать. Но не уходи дальше границы села. И не попадайся на глаза ни мне ни одному из моих людей.
— Как скажешь, хедвиг. — Несколько мгновений великанша неотрывно смотрела на латника, а потом развернувшись на пятках медленно двинулась прочь.
День клонился к закату. Багрово красное, будто воспаленная рана, солнце, уже коснулась, начинающегося сразу за границей полей стены угрюмого ельника, зажгло сияющий нимб над виднеющейся на горизонте цепи холмов, расцветило багрянцем крыши изб, отразилось в подсыхающих лужах превратив их в рдеющие огнем провалы. Сложенный на главной площади селения огромный костер горел чадным пламенем. Волны, исходящего от взметающегося выше крыш домов огня, жара сушили кожу, шевелили волосы и разбрасывали искры, грязь под ногами шипела и исходила паром. Над селом стоял устойчивый запах гари и горелого мяса. Деревенская площадь была пуста. Почти. Буквально в паре шагов от костра, у той невидимой границы, где воздух превращался из дрожащего раскаленного марева в нестерпимый жар дыхания рукотворного дракона стояла огромная женская фигура. В руке дикарки был зажат небольшой бурдючок. Время от времени она поднимала сосуд и приложившись губами к, когда-то посеребренному, а теперь просто облезшему, поблескивающему потускневшей медью, горлышку делала небольшой глоток.