Ладно, политесы потом. Похоже, у них – пат. Местные со своими ножиками и единственным кистенём, которым в помещении особо не помашешь, достать эту парочку не могут, а Сталин и шашконосец не прорвутся на выход… Если, конечно, не учитывать джокера…
Пять шагов… четыре… три… Кто-то из бандюков оборачивается, очевидно, ожидая увидеть подмогу. Но видит только удар слева в челюсть по всем правилам бокса, после чего быстренько устраивается отдохнуть на полу между атакующими и обороняющимися. Его сосед, озадаченный таким поведением лучшего друга, оглядывается и с хеканьем пытается ударить кистенем. Без раскрутки, чисто на автопилоте… Разворот против часовой, левая по касательной ловит медную гирьку на ремешке и продолжает её траекторию, правый локоть на противоходе попадает бедолаге в «солнышко». На этот раз хеканье более выразительное, дяденька начинает сгибаться, ловлю его за бороду и подправляю, чтобы он уже точно не промахнулся мордочкой мимо стола… Оп-па, получилось!.. Коленом под рёбра отталкиваю его в сторону, а то меня уже пытаются достать ножом… Неудачно… Пока один абориген собирается сделать во мне лишнюю дырку, другой вскакивает на стол, но с моей помощью поскальзывается и летит вниз под ноги последнему, сдуру повернувшемуся спиной к зажатым в углу. Ему тут же в голову прилетает ножка стола от товарища Сталина, и на полу уже бутерброд из двух тушек… Нож снова целится в меня, но после удара сапогом по запястью резко меняет траекторию и улетает под потолок. Его хозяину, не успевшему ничего сообразить, прилетает размашистая плюха, отправляющая тело к уже отдыхающим товарищам…
Возвращаюсь к первому, уже начинающему вылезать из нокаута, пинком поворачиваю на бок, сдергиваю добротный кожаный ремешок, клиента – снова носом в пол, ручку завернуть, коленом прижать, вторую – таким же макаром. Ремнём стягиваю локти за спиной так, что они почти касаются друг друга… Снимаю с руки следующего петлю кистеня, тот, уже продышавшись, угрожающе хрипит:
– Ну, погодь, сука, встретимся ешо…
Не, ну ты совсем охренел, придурок? Не в курсе, что со мной так нельзя разговаривать?.. Трофейная гирька делает разгонный круг и прилетает бывшему хозяину по плавающим рёбрам, на что он дёргается и отвечает очередным хеканьем. Заводим ставшие безвольными лапки за спину и спутываем ремешком от кистеня.
Пока я развлекаюсь в проходе между столами, охранник кидает шашку в ножны и начинает помогать мне с другой стороны. А Иосиф Виссарионович тем временем оказывает первую помощь сначала лежащему полицейскому, а потом и своему партайгеноссе. Оба оказываются живы и с помощью добровольного санитара перемещаются с пола на близлежащую лавку. Неизвестно откуда вынырнувший старик с изъеденным оспой лицом, который, видимо, и есть тот самый Тришка Корявый, уже тащит какую-то простынку, на ходу распуская её на бинты. За ним мальчишка-половой тянет большую миску с водой…
– Вашскобродие, дозвольте представиться, полицейский стражник Мерзляков. – Служивый уже закончил вязать макраме на оставшихся шаловливых ручках и тянется во фрунт, приветствуя старшего по званию. – Благодарствуем за помощь, вашскородие. Вовремя вы их…
Отмахиваюсь от него, мол, не стоит благодарности, и задаю вопрос интересующему меня человеку:
– Ну, как они там, жить будут?
– Раны нэ опасные, но нужно дэлать пэрэвязку… – Сталин немного медлит, потом всё же решает представиться: – Палытычэский адымыныстратывно-ссыльный Джугашвили.
– Капитан Гуров. Здравствуйте, Иосиф Виссарионович. А это, как я понимаю, – Яков Михайлович Свердлов?.. Что тут у вас произошло?
– Приказано было, вашскородие, доставить двух ссыльных с ихних мест до начальства. – Стражник приходит на помощь своему удивлённому подопечному. – Вот, в город заехавшись, попросили оне похарчеваться горяченьким с дороги-то. Так мы в трактир и завернули. А тут энтии загоношились…
– И что им не понравилось?
– Яшке захотэлось с народом пагаварыть… – Сталин иронично усмехается в усы. – Гаспадын капытан, а аткуда вы знаетэ наши имена?
– Известно дело, увидали заезжих, да ешо ссыльных, от и решили пощипать малость. – Мерзляков выдает более правдоподобную версию.
– Знаю, Иосиф Виссарионович. Потому что именно по вашу душу и прибыл…
Дальнейший разговор прерывает ямщик, забежавший с моей шинелью и выдавший свежие новости персонально стражнику:
– Михалка Лексаныч, моя уходит, однако. Деньга надо. Тама мужики, сюда идут. Шибко сердитые, однако…
Сквозь морозные узоры на оконном стекле вижу спешащую сюда группу поддержки местной гопоты. Шестеро, крепенькие и бородатые, настроенные довольно решительно, руки почти у всех чем-нибудь опасным да заняты. Ладно, потом договорим, а сейчас идем встречать дорогих гостей…