— Справитесь. Я знаю ваши способности.
Стукнул дежурный в дверь и доложил, вытянувшись:
— Прибыл нарком связи товарищ Берман.
— Зовите. А вы, товарищ Фриновский, поедете на Тихоокеанский флот, разберетесь с его состоянием, наведете порядок. Только арестов больше не надо. Мы достаточно уже врагов наловили. Некоторых даже отпустить придется. Три вам недели на проверку Тихоокеанского флота, потом надлежит проверить состояние Северного флота, Балтийского и Черноморского.
— Я выезжаю на Тихоокеанский флот сегодня же.
— Нет, нет. Дело срочное. Курьерский поезд до Владивостока — двенадцать суток. Лучше я вам дам свой самолет «Сталинский маршрут». Вас повезет мой личный пилот товарищ Холованов. Его, правда, сейчас тут нет. Он сейчас в Жигулях. Представляете, какие-то проходимцы хотели воспользоваться системами связи в недостроенном подземном командном пункте в Жигулях, а системы и узлы связи в Москве планировали захватить или просто отключить. Но у меня на этот случай свои системы контроля. У меня для таких ситуаций — особая группа людей, которые умеют анализировать действия вероятного противника, принимать правильные решения и выполнять их быстро и хладнокровно. Я послал в Жигули своего человека. Она работала как чародейка.
— Она?
— Она, — подтвердил Сталин и улыбнулся. — У меня есть толковые люди и помимо Холованова. Холованов там был, но отнюдь не он играл главную роль. Простите, товарищ Фриновский, заговорился. Просто я праздную победу и потому много болтаю. Главное, товарищ Фриновский, держать ситуацию под контролем, иметь хороших помощников, которые могли бы работать головами и не болтали бы лишнего. Вернемся к делу: Холованов может появиться в любой момент. Вам лучше не ехать домой, а подождать Холованова в гостинице «Москва», чтобы отдохнуть перед дальней дорогой. В гостинице, в западном крыле, ремонт развернулся. Но доложили, что два номера «люкс» уже готовы. В одном из них и подождете. Я приказал все телефоны в номере отключить, чтобы вас зря не тревожили. Ваша жизнь для меня и для всей страны имеет сейчас особый смысл, поэтому я вам дам совершенно необычного телохранителя. Товарища Ширманова. Профессионал высшего класса. И вся команда у него того же выбора. Ширманов недавно в Америке гастролировал. Своим искусством удивил даже Холованова. Жаль, о подвигах этого человека ничего сообщить нельзя. Может быть, только лет через пятьдесят какой-нибудь сочинитель бульварный в роман его впишет. Не вдаваясь в подробности…
— Входите, товарищ Берман. Доброе утро. Мы назначили вас наркомом связи, но вы — старый чекист, вы начальник ГУЛАГа и зам наркома внутренних дел. Мне очень нравится, что вы так в чекистской форме и ходите. Не потеряли хватку чекистскую?
— Стараюсь сохранять, товарищ Сталин.
— Надеюсь, что в Наркомате связи вы всех ближайших подчиненных завербовали в свою чекистскую сеть.
— Так точно, товарищ Сталин, всех.
— Пока я вас ждал, приказал принести агентурные дела на всех ваших ближайших подчиненных. Вот их сколько, дел. Гора целая. Вы хорошо поработали. Действительно, все вами завербованы. Только… Только я не нашел агентурного дела на майора Терентия Пересыпкина. Он в прошлом году окончил Военную электротехническую академию и был направлен в ваш наркомат. Где же на него дело?
Даже при свете лампы видно — побледнел Берман:
— Товарищ Сталин, Пересыпкин — мелкая пешечка. Ему где-то всего тридцать лет.
— Тридцать четыре.
— Он всего лишь майор… и я… я не успел его завербовать в свою сеть.
— Я приказал его вызвать. Войдите, майор Пересыпкин.
Дверь в купе Жар-птицы приоткрыта. Это хорошо. Чтоб меньше шума. И темно в купе. И в коридоре темно. Даже фиолетовые лампы отключены, чтоб не мешал ей свет.
Шагнул Холованов в купе.
Нагнулся над нею.
Спит. Раскидалась во сне. Спит сном тревожным и мучительным.
Потянул Холованов правой рукой шарф с шеяки своей бычьей. И ближе к Жар-птице подступил.
А из темного угла — глас:
— Не разбудите ее, товарищ Холованов. Только уснула, сердешная.
Передернуло Холованова.
— Это вы, Сей Сеич?
— Кто ж еще? Приедем, у товарища Сталина, не постесняюсь, выходной вне очереди попрошу. Измотался с ней. Глаз не сомкнул. Сам не ем, не пью, все ее, тощую, откармливаю.
— Так что ж вы, Сей Сеич, сами-то не выпьете? Я вам сейчас.
— Не положено на службе. Вот сдам в Москве дежурство… Так что не извольте беспокоиться. Лучше спать идите, товарищ Холованов. Я уж за ней присмотрю.
И Холованова за плечики аккуратно из купе выставляет.