Теперь другие времена. Теперь катушку с магнитной проволокой электрический мотор вертит. Магнитофоны теперь научились делать миниатюрными, как рояль на колесиках. Захотел — в одной комнате держи, надоело — в другую перекати. В любую келью вкатил магнитофон, вот тебе и пост звукового контроля.
Днями и ночами мистер Хампфри с паяльником по всему монастырю над магнитофонами колдует. Правда, Холованов не скупится, тугие пачки долларов мистеру Хампфри отсчитывает. И домик американский в монастыре специально для мистера Хампфри построен. Из Америки ему газеты и журналы возят. Повариха тетя Маша для мистера Хампфри яичницу особым американским способом жарит. И радио ему американское слушать не запрещается. Антенны над монастырем вон какие: те, кому дозволено, могут слушать хоть весь мир.
И все же не позавидуешь мистеру Хампфри, как не позавидуешь тем немногим мужчинам, которых судьба-злодейка забрасывает в женский монастырь. Женщина по натуре привередница. Женщина капризнее магнитофона. Потому ни днем, ни ночью мистеру Хампфри покоя нет. Все звоночки:
— Нельзя ли мистера Хампфри в пятьсот пятнадцатую?
Удивляется Настя: не вечно же мистеру Хампфри в монастыре жить. Наступит время ему в Америку возвращаться. Так ведь он же расскажет там, в Америке, о подробностях устройства советских магнитофонов…
Когда-то очень давно товарищ Ленин сидел в шалаше. Сидел и мечтал. Ясно было товарищу Ленину, что любая революция должна истреблять своих врагов. А врагов у революции при любом раскладе всегда набирается больше, чем друзей. Какие классы и социальные группы надо истребить, каждому ясно. Но озарила ленинскую голову гениальная идея: враг может оказаться среди лучших друзей. Кто Цезаря убил? Кому Цезарь кричал: «Tu quoque, Brute?» Бруту кричал, фавориту. А кто Робеспьера на гильотину отправил? Те, кто возвел его в ранг Верховного существа. А кто Бонапарта от власти отставил? Маршалы, которых Бонапарт вывел из грязи да прямо в князи. А Емельку Пугачева кто выдал? Свои выдали. Да мало ли еще примеров? Вся история на том стоит.
Вывод? Вывод прост. За друзьями лучше присматривать надо. Чем ближе друзья к вершине власти, тем они опаснее, тем больше у них соблазна власть захватить, тем больше у них возможностей это сделать. А ведь были у Ленина друзья, которых было лучше сразу к стенке поставить, чем ждать, пока они в самый неподходящий момент за горло возьмут. Надо было заранее их списочек иметь.
Не долго думая, вырвал товарищ Ленин листочек из блокнота, прищурился, глянул в даль и пошел строчить имена. Быстро листочек исписал, удивился и вырвал второй. Быстро второй исписал и тогда решил, что листочков не напасешься. Взял товарищ Ленин большую синюю тетрадь, раскрыл ее и пошел писать с начала. Долго писал. Исписал тетрадь до конца. Надоело.
Труд ленинский не пропал даром. После того, как товарищи коммунисты захватили власть, создали они особые чрезвычайные органы для борьбы с контрреволюцией, и пошли те органы истреблять враждебные партии, общественные группы и целые классы. Но не забывал товарищ Ленин о тетрадочке.
Уничтожали врагов классами и группами, и друзей не забывали. Только беда: врагов у революции множество, но и друзей, которых неплохо было бы истребить, тоже немало. Никак в одну тетрадочку они не вмещались. Вызвал товарищ Ленин товарища Сталина и приказал работу продолжать.
Занялся товарищ Сталин работой, но скоро и он понял, что так просто за пару месяцев на всех друзей, которые могут превратиться во врагов, списков не составишь. И посадил товарищ Сталин на эту работу ответственного товарища, своего личного секретаря, Григория Каннера, дал ему помощников, выделил помещение и сказал: занимайся этим всегда.
Кто-то подумать может: поручили Сталину, а он взял и на другого переложил. Нет, нет. Будем к товарищу Сталину справедливы: не забыл товарищ Сталин этого дела, а взял под свой персональный контроль. Пишет Гриша Каннер списки, а товарищ Сталин их проверяет, корректирует, утверждает. Врагов ударным темпом истребляет ЧК, а Гриша Каннер пишет списки друзей, которых тоже забывать не следует.
Быстро первую градацию нащупали: друзья бывают внутренние, советские, и внешние, зарубежные. И потому для их учета пришлось создать отдел. Пришлось и списки разделить на две категории. Раз так, то отдел учета друзей был разделен на два сектора: внешний и внутренний. Но и внешние, и внутренние друзья делились на множество классов, типов и сортов. И потому отдел учета был превращен в управление с отделами и секторами.