— А откуда вы узнали, что «Контроль-блок» выполнен в основном из золота и стали?
— Золото — лучший материал для нужд электротехники. Этим материалом вы располагаете в достаточных количествах. Но выполненный с ювелирной точностью из мягкого золота уникальный прибор должен иметь прочный каркас. Я предположила, что это будет сталь. Что-то вроде двух стальных пластин, между которыми золотая начинка.
— А фирма RVB в Балтиморе?
— Я предположила, что такая штука спроектирована заключенными инженерами у нас в монастыре или иностранными инженерами — тоже у нас в монастыре. Но производственная база монастыря не позволяет изготовить «Контроль-блок». Ни одному отечественному заводу поручить такое дело нельзя. О столь необычном заказе сразу станет известно в НКВД. Я предположила, что «Контроль-блок» должен быть тайно заказан за рубежом так, чтобы изготовитель не знал назначения этого агрегата. Лучше заказать такую вещь очень надежной, но небольшой фирме. Я собрала сведения обо всех зарубежных производителях, кто мог бы выполнить такой заказ. Таких фирм во всем мире оказалось мало — только семь. Одна в Японии, четыре в Западной Европе, две — в Соединенных Штатах. Логично предположить, что заказ размещать будет лично Холованов. Осталось вычислить его маршруты. Кому-то со стороны уследить за Холовановым весьма трудно, но я работала с ним рядом и считала, что контроль должен распространяться и на него. За последний год он ни разу не был ни в Японии, ни в Западной Европе, но трижды — в Америке. Из двух американских фирм одна находится на Западном побережье, в Сиэтле. Холованов ни разу на Западном побережье не бывал. Другая фирма, а именно RVB, находится на Восточном побережье, в Балтиморе. Точных сведений о том, где он был и что он делал, у меня нет, но… Сопоставила факты…
Поднял Сталин телефонную трубку:
— Холованова ко мне.
Народному комиссару внутренних дел Генеральному комиссару государственной безопасности Николаю Ивановичу Ежову надо возвращаться к делам. Это трудно. Сел Николай Иванович за стол, раскрыл красную папку. Такие ясные цифры перед ним. Так просто делать выводы. Армию чекисты под ярмо загнали. Чем выше положение командира, тем больше вероятности попасть под топор. И Коммунистическую партию чекисты истребляют ударным темпом. По приказу Сталина-Гуталина.
Статистика увлекательна. Великая чистка направлена против всех. Но чем выше положение человека, тем больше возможностей загреметь под трамвай пролетарской справедливости. Обыкновенный советский человек за последние два года имел возможность попасть под карающий меч НКВД с вероятностью 5 %. Мелкий беспартийный начальник — 7 %. Член партии — 44 %, член Центрального Комитета партии — 78 %. Если эту зависимость продолжить и перенести на самый верхний уровень власти, на человека в распахнутой солдатской шинели, в сапогах и зеленом картузе, то по статистике выходит, что он станет жертвой НКВД с вероятностью в 100 %. Так говорит статистика. Надо просто уметь ею пользоваться. Да и как иначе? Руками НКВД Генеральный секретарь партии товарищ Гуталин уничтожает свою партию. Уничтожит партию, и останется Генеральным секретарем без партии. На кого же ему опереться? Только на НКВД. Но позволит ли НКВД на себя опираться?
И на Народный комиссариат связи товарищу Гуталину лучше не опираться. Можно ли опереться на армию? В армии все Ежова боятся. На правительство, на чиновников, на государственные структуры? Всех Ежов в ежовых рукавицах держит. Товарищ Гуталин перебрал. Товарищ Гуталин — голый король.
Не идет работа. Отодвинул Генеральный комиссар государственной безопасности в сторону отчеты и графики. Посмотрел на себя в зеркало. Красивая форма на нем. Звезды на петлицах, как у маршала. Почему бы не иметь два звания: Генеральный комиссар государственной безопасности Маршал Советского Союза Н. И. Ежов? Пора в роль входить. Поднял телефон:
— По какому кодексу сейчас Красная Армия живет?
— Товарищ Генеральный комиссар государственной безопасности, Красная Армия, как и весь советский народ, живет по Уголовному кодексу 1929 года — УК-29.
— Что, они и воюют по Уголовному кодексу?
Замерла трубка на пару мгновений:
— Товарищ Генеральный комиссар государственной безопасности, у нас в камерах сидят военные. Разрешите проконсультироваться и доложить?
— Хорошо, — великодушно разрешил Генеральный комиссар.