— Ты чего такая вредная?
— Тебе показалось, — отбрехалась хилерша. — Лика уже определилась, где будет праздновать свой День рождения?
— Мне не говорила.
— Ясно. Глеб, вот тут зажим поставь… Так… А теперь аккуратно держи.
— Всё нормально? — поинтересовался я у Люды, которой Семён протёр марлевым тампоном выступивший на лбу хилерши пот.
— Жить будешь, не переживай.
— Слушай, а почему Надя такая хмурая последние дни?
— Её Марат Юсупович с этим гелием достал в конец.
— Вот настырный. Сам с ним поговорю.
— Не надо, она обидится. А вообще, дело не в чекистах. Просто у неё застой в освоении Навыков создания музыкальных произведений. Говорит, что после твоих приключений у Сатурна в её голове поёт только Бузова. Будто заразилась этой ерундой. Никак из головы не может выкинуть.
— Надо помочь. Вот только как?
— Известно как, природу не обманешь. Затрахай её до потери пульса.
— Нет, это не сработает. Музу таким способом не вернуть. Или это будет такая муза, после которой песни Бузовой покажутся шедевром.
— Тогда не знаю, сам думай. Лекарь-пекарь! Вот зачем ты дёрнулся? Я нервы неправильно сшила. Теперь твой указательный палец будет двигаться вместе с мизинцем.
— Ёлки-иголки, Люд! Отсоединяй и переделывай. Мне не настолько нравится рок, чтобы всем козу распальцовкой постоянно показывать.
* * *
Пятница (07.09)
Пошевелив пальцами, я убедился, что они работают, как им и положено. Глупые у хилерши шутки, ёлки-иголки. В кого только такой сарказм? И ведь знаю, что она в воскресенье пошутила, а всё равно уже неделю изредка проверяю.
Развеяв навеянные подсознанием сомнения, помахал клешнёй вошедшей в Сени Наде. Сегодня мы отправимся в Малави, где танитов было мизер, только с ней. Хочу помочь ей докричаться до музы и повысить нашу с ней Синхронизацию.
После прошедших Рейдов в Замбию, она росла у Нади со всеми, кроме меня. Отношения Надя // Катя подросли до восьми после Фарма в Ндолу, южный центр страны, где они помахали Серпами возле Невольничьего дерева, где когда-то столетиями арабские купцы продавали товары.
С Хасей у неё повысилась Синхронизация до девяти, когда обе поработали в ста километрах от столичной Лусаки, в национальном парке Голубая лагуна, бывшем ранчо британского полковника. А Отношения Надя // Маша достигли меридиана в пять пунктов в результате совместных действий рядом с водопадом Виктория, неподалёку от музея Ливингстона, первооткрывателя и основателя местного туризма.
* * *
Переступив порог Окна, я оказался с Надей в самом далёком от цивилизации природном заповеднике Восточной Африки, Касунгу. Место вроде подходящее. Красиво, не жарко. Теперь нужно не спать, а пристально наблюдать вокруг, чтобы выяснить, как в Малави обстоит с музами. Может и отыщу здесь рояль в кустах, позволяющий преодолеть застой в росте Мастерства у бафферши.
Выпустив из КармановПетов, мы пошли в сторону ближайшей точки на Карте, которая любезно подсвечивала нам наличие танита. Предварительная разведка вчера показала, что таниты здесь низкоуровневые, разбросанные по всей территории. Явно новички — миньоны, наверняка ещё и в облике животных.
Азара улетела к самой дальней цели, расположенной левее выбранной мною, а ягуар Осип помчался направо. Первой до цели домчалась дракоша. Когда метка на Карте погасла, а счётчик в Интерфейсе тренькнул, обозначив пополнение КСЕ, наши Инвентари неожиданно заблокировались.
Какая-то погань включила Блокатор, значит со своими выводами я поспешил. Здесь явно пригрелись не только заражённые животные. И где же на двух тысячах квадратных километрах парка спрятано устройство танитов? Как его найти, чтобы вернуться домой? Нереально, ёлки-иголки. Мы находились почти в центре этой природоохраняемой зоны, и чтобы её покинуть предстояло сейчас пройти пешком лютую кучу километров.
Впрочем, подобный расклад был мною предусмотрен заранее. Помимо оружия на спинах, лодыжках, нательных кобурах и поясах, мы несли и небольшие рюкзаки, в которых лежали комплекты для выживания. Рыболовные снасти, зажигалки, соль и пряности, посуда и прочее, благодаря чему поход мы проведём с относительным комфортом.
Обозначив Наде наши перспективы, я продолжил курс на юг, куда мы двигались и до этого. Идти было легко, заросли и буераки отсутствовали, здесь царила саванна. Прорезиненные берцы мягко ступали по почти ровной земле, покрытой сухими травами и кустарниками. Со всех сторон раздавался писк, стрекотание и шипение невидимых представителей животного мира.
Ветерок приятно обдувал лицо, он же не позволял развить активность многочисленным насекомышам. Опасностей вокруг не наблюдалось, что позволило мне завязать диалог с Надей. Я расспрашивал жену о детстве, юности, недолгой работе в конторе. Она в свою очередь интересовалась, чем занимался я, пока не докатился до теперешней жизни.
Давно надо было с ней так поговорить. Конечно, основные моменты её биографии я прекрасно знаю уже давно, после допроса Скана, но сейчас мы делились не столько фактами, сколько своим отношением к жизни. Это сближало, позволяло стать мужем и женой не формально, а по-настоящему.
Узнавая Надю всё сильнее, поражался силой её духа. Конторские, завербовав когда-то эту студентку МГИМО, не ошиблись. Её психика была кремень, она не поехала, когда бафферша обварилась на Камчатке и провела годы в качестве подопытного кролика.
Душевный стрежень девушки лишь немного закоротило от навеянных по Связи мыслей, когда я применил на ней Медальон, но сейчас я удостоверился, что она с этим справилась. Как и с тем, что считала меня каким-то особенным, сверхчеловеком и всё такое. Фанатичное обожание бафферши моей персоны, которую я наблюдал у неё после освобождения из лаборатории чекистов, сменилось на спокойную привязанность и любовь.
Психоанализ жены не мешал мне следить за окружающей обстановкой. Глаза то и дело ловили в небе силуэт Азары, которая, пока мы неспешно прогуливались, не переставала охотиться. Надя, судя по паузам в её речи, действия Осипа отслеживала тоже. Ягуар резвился где-то в нескольких километрах от нас в видневшемся вдалеке замбезийском лесу, называющемся миомбо.
Угрозы вокруг не наблюдалось. Нам оставалось лишь идти и наслаждаться местной природой. Из-за тропического климата, температура здесь не падала ниже плюс пятнадцати, а сейчас были самые комфортные двадцать четыре. Сильные дожди начнутся только через пару месяцев, в ноябре, но засуха здесь уже закончилась.
В Африку мы попали в пятом часу вечера. Днём я был занят в Уфалее делами фабрики, а также успел сходить к маме, чтобы успокоить и показать свою целую руку. Пока ещё не заживший шрам в месте приживления мне удалось предварительно замаскировать блестящим широким браслетом, изготовленным для меня Хасей.
Медленно двигаясь с Надей, от непринуждённого интересного разговора мы оба получали сейчас массу удовольствия. Посмотрев в очередной раз на небо, заметил, что на нём начали зажигаться звёзды. Небосклон, окрашиваясь в красные цвета, начал темнеть.
Ускорившись, мы устремились к уже ставшей близкой кромке леса. Ночевать придётся тут, в Африке, о чём я написал в Смайлофоне остальным жёнам. Добравшись до джунглей, я отыскал небольшую полянку и бросил возле дерева свой рюкзак.
Надя двинулась в чащу собирать хворост, а я, достав из-за спины Топор, пошёл искать материал для шалаша. Палатку с собой мы не брали, так что для комфорта требуется сделать крышу над головой самому. Подходящие ветки для жилища отыскались быстро. Обрубив их с поваленного дерева, по-быстрому их обтесал и потащил на поляну.
По её центру уже лежала куча сухого материала, пригодного для костра. Надя натаскала с запасом, этого должно хватить до утра. Но самой бафферши на поляне не оказалось. Написав ей, узнал, что Надя ушла за водой. Место для лагеря я выбрал с умом, журчание вдалеке мой МодоСлух слышал. Располагаться сразу рядом с водоёмом не стал, чтобы не бороться потом с насекомыми и дикими животными, количество которых рядом с водой было бы куда больше.