Пока поднимались, крафтерша смотрела на кабальный договор и переваривала в голове переданную мною информацию о почти состоявшемся рейдерском захвате. Вместо секретарши в приёмной нас ждал бамблби, одетый в полицейскую форму.
Пройдя с лучезарно улыбающейся женой в кабинет мажора, я увидел там на полу пятерых человек, лежавших лицами в пол и с руками на затылках. Четверо из них были руководителями отделов, а пятый был бывшим хозяином этой шараги по торговле косметикой.
Он был одет в домашний халат на босу ногу, так как мою просьбу явиться сюда проигнорировал, и мне пришлось посылать за ним бамблби. Это я сделал, когда инспектировал с Ингой, так что лежал он здесь давно, поэтому успел немного посинеть.
По моей отмашке всех подняли на ноги. Под мажором была скверно пахнущая лужа, по которой он зашлёпал босыми ногами. Хася, подойдя к этому человеку, хамски с ней обошедшимся месяц назад, презрительно плюнула.
Когда потерявший весь свой лоск хлыщ начал стирать с лица её плевок, жена с торжествующей улыбкой сообщила, что он теперь голодранец. Вся его собственность тоже перешла к нам, причём по минимальной, тысячной доли стоимости. Когда она прекратила свой спич, я добавил от себя, что деньги, которые я перевёл ему за кабальный кредит, были его же.
Их я взял из его карточного проигрыша, а также с заграничного счёта, доставшему ему от умершего папаши, о котором тот не успел сообщить наследнику. Информацию об этом богатстве я получил от развеянного пеплом в подпространстве финансового директора.
Узнав, что я оставил без штанов её обидчика за его же деньги, жена испытала счастье, и к ней вернулось цветное зрение. По её просьбе бамблби повели всех заместителей на их рабочие места, а нищего мажора на выход из здания.
Оставшись одни, Хася села на теперь её директорский стол и, расставив широко ноги, начала расстегивать пуговицы блузки. Отрицательно покачав ей головой, я сослался на то, что здесь стоит слишком скверный запах мочи, и предложил жене с сексом подождать.
Нежно поцеловав и сказав, что ценю её не только за красивые ножки и пухлые губы, а за стойкий характер и умение добиваться цели, я попросил крафтершу начать разбираться с захваченной собственностью прямо сейчас.
* * *
Пока отказывал жене, её просьбу полицейским — бамблби я подкорректировал. Спустившись в гараж небоскрёба я взял мажора под ручки. Он пошёл не бомжевать на помойку, а Прыгнул со мной в подпространство. Оказавшись дома, я достал Стилет и отправил его туда же, куда отправился его ушлый финансовый директор — антисемит.
Избавившись от ставшего теперь ненужным персонажа, я отправился к Маше, найдя её в Кинозале. Зельеварша без интереса смотрела старый чёрно-белый фильм «Касабланка». Учитывая, что её зрение не передавало в мозг цвета до сих пор, такой выбор картины был понятен.
Услышав мои шаги, Маша обернулась и вопросительно на меня посмотрела. Достав из кармана два билета, я помахал ими перед её лицом. До начала представления, которое начиналось в 19:30, оставалось всего пятнадцать минут, так что жена, безо всякого Приказа, подорвалась с места, словно болид на автогонке.
Дождавшись её в Сенях, я восхитился её нарядом и подставил руку, чтобы она смогла за неё взяться. Пройдя через Портал, мы очутились в центре Санкт-Петербурга неподалёку от площади Искусств. Быстрым шагом подойдя ко входу в Михайловский театр оперы и балеты, я предъявил билеты и потащил жену к нашей вип-ложе.
К нашим местам нас сопровождал взволнованный директор театра. Видимо его на этот счёт проинструктировал Марат Юсупович, когда перенёс время спектакля на вечер. Сказав ему, что пусть начинает, мы упали на диванчик. Свет в зале начал меркнуть, а прожектора осветили сцену.
Громкая музыка из оркестровой ямы заглушила слова жены и что именно она хотела сказать, я не понял. Достав из Инвентаря попкорн, я протянул её Маше, но увидев её отрицательное покачивание головой, убрал обратно.
На сцену высыпали балерины, знаменуя начало фантастического балета в двух актах «Жилель, или Вилисы». Зельеварша, страстная поклонница сего вида искусств, прикипела к танцорам взглядом, а я откинулся на спинку, устраиваясь в нём поудобнее. Пригодилась и подушечка для медитаций, которую я прихватил, выходя от Доры.
Но спустя пару часов цветное зрение к зельеварше вернулось не от происходящего на сцене, а от моих «глубоких» познаний в балете, которыми я комментировал всё происходящее на сцене. Не зря штудировал кучу литературы и просматривал в ускоренном режиме записи спектаклей!
Взглянуть на мир в красках она смогла, услышав мой комментарий о том, что плащ герцога, который лесничий Ганс вынес для разоблачения, по задумке автора должен был вызвать у Жизели первые подозрения в обмане. Согласно придуманной истории она была деревенской девушкой, которая не могла не обратить внимания на схожесть тканей этого элемента одежды с той, что носила Батильда.
* * *
Вернувшись после закончившегося представления домой в 22:49, я провёл Машу в Холл, где нас ждали остальные жёны. Настроение у зельеварши после балета было возвышенным, поэтому низменных позывов ко мне у неё не возникло, и придумывать новую причину отказа от секса с ней мне не пришлось. Хотя меня, насмотревшегося на ножки грациозных балерин, уже подпирало, и я, «может быть», ей бы и поддался.
После окончания спектакля, целомудренная Маша получила от меня инструкции, касаемо Нади. Поэтому от вопросов бафферши, единственной всё ещё видевшей мир в чёрно-белых оттенках, ловко уходила так же, как это делали и остальные Спутницы.
Во время антракта в буфете я немного перекусил, но этого было мало, поэтому прежде чем начать финальный аккорд, подкрепился. Сильно налегать на спиртное не стал, мне сейчас потребуется Ловкость. Но и совсем на трезвую голову совершить то, что я намеревался сделать, было сложно, так что сто грамм в себя опрокинул.
Уделив должное яствам, я повёл всех в Опочивальню. Оказавшись там, Спутницы стали удивлённо рассматривать подиум и шест для стриптиза. Молча поднявшись на эту сцену, я погасил освещение и включил подходящую музыку. Балерун из меня вышел бы плохой, надёюсь, что стриптизёр получится лучше.
У рассевшихся на кровати Спутниц от моих движений начали округляться глаза. Обычно это они передо мной крутились, лишаясь одежды и всё сильнее демонстрируя свои тела, теперь же всё было наоборот. Совершая танцевальные движения, я медленно и уверенно снимал с себя покровы. Это представление я репетировал и надеялся, что ничего себе не сверну.
Мой танец медленно, но верно поднимал в биополях жён бурю, некоторые достигли разрядки самостоятельно, но я продолжал его до тех пор, не добился счастья у последней Спутницы, Нади. Цветное зрение вернулось к ней, когда она засовывала мне в труселя купюру.
Так как превратившийся в банкомат последний элемент одежды на мне был уже переполнен донатами от остальных жён, резинка в этот момент не выдержала. Мой орган, получив свободу, предстал прямо перед Надимым возбуждённым лицом, мгновенно набирая боевую форму.
Взглянув на часы, я увидел, что уже без двух минут полночь. Едва успел! Вытащив изо рта бафферши свою удочку, я поднял её с колен и громко поблагодарил за её уроки, без которых этого апофеоза женского счастья не случилось бы стопроцентно.
Надя вчера закончила изучать свою вторую Спецуху полностью, а пятым Навыком в ней и были эти самые Эротические танцы. Добившись своим заявлением нового всплеска эндорфинов в её организме, я поднял теперь действительно счастливую жену на руки понёс на наш траходром. Сейчас начнётся новый день, и мой псевдо обет на прелюбодеяния прекратится.
Все Спутницы смотрели на меня с вожделением, и до утра мне придётся постараться, чтобы этот день отпечатался в их сознании надолго. Надеюсь, что такой день дурака всем уж точно понравился. Напрягало лишь, что мыслей о том, каким он станет в следующем году, совсем не было.