Азара, превратившаяся из подводного ящера в сухопутный корабль пустыни, недовольно порыкивала, и, пародируя прототип, с которого я сделал её новый облик, периодически сплёвывала на песок. От её слюны на песчаных барханах западной Ливии появлялись лужицы расплавленного стекла.
Заказанная мною трансформация Пета была не полной, её железы вырабатывали огнедышащую смесь по-прежнему. Стукнув легонько своенравную дракошу по затылку, я прекратил её хулиганское поведение. В пустыне Мурзук, где мы сейчас находились, не было ни воды, ни растительности, но зато было открыто уже одиннадцать месторождений нефти. Не дай бог устроить здесь пожар, гореть будет до следующего ледникового периода.
* * *
Суббота (21.04)
После устроенного вчера в столице страны, Триполи, пожара в старой части города, которую местные называли мединой, я не удивился, что Отношения Доры с Алёной, Хасей и Надей повысились. Медиумша смогла первой настигнуть виновника возгорания, заражённого араба, разбрасывающегося коктейлями Молотова и отрезать ему руки, из-за которых на арке Марка Аврелия, возле которой и состоялся Фарм, появилась копоть, скрывшая под собой изображения Аполлона, Минервы и прочих мифических персонажей. За такое действительно нужно было руки рубить!
Сооружение было построено во втором веке нашей эры, чтобы увековечить победу римлян над парфянами. Мою совесть успокаивало, что оно долгие годы было засыпано песком и даже без последних событий с нашим участием уже требовало реставрации. Надеюсь, новая надпись на закопчённой поверхности «Челяба», которую оставила Валя после Рейда, сподвигнет местных и дальше не затягивать с ремонтом.
Растолковав рейнджерше, что мы не занимаемся вандализмом, я натянул обратно боксеры и помог ей слезть со столешницы в Холле, где после ужина провёл с ней беседу о важности культурного наследия. Испытавшая яркую разрядку Валя покивала, соглашаясь мне головой, и медленно пошла на своё место за столом.
Очистив совесть тем, что сделал для сохранения культурных памятников всё от себя зависящее, я начал распределять КСЕ между жёнами, которые, пока я жарил рейнджершу, занимались этим же друг другом возле нас. Сорок восьмой Уровень Кате, взасос целующейся и ласкающей Алёну, тридцать шестой Инге, примкнувшей к лобку Люды и сидящей на лице Маши. Остатки как раз хватило на ЭлектроМод Наде, стонущей от действующих с двух сторон Лики и Томы.
Хотелось разузнать у бафферши о том, как идёт процесс повышения обороноспособности Форпостов, но сейчас доложить мне в таком состоянии она явно не способна. Допив чашку чая, я выбрал парочку Спутниц, с которыми продолжу. Подойдя к Доре, прижавшей к стене Хасю, обхватив талию медиумши, оторвал её от крафтерши и взвалил её на плечо.
Недовольство Хаси исчезло, когда она очутилась на моём втором плече, рядом с амантшей. Придерживая Спутниц за упругие ядра ягодиц, я понёс их в Опочивальню. Лучше переместиться на кровать, чтобы уснуть потом на мягком ложе, избежав утром затёкших мышц и спазмов связок, а не там, где тебя вырубит сон после активных действий.
* * *
Вторник (24.04)
Буднично и спокойно зарубив танитов в Лептис-Магне, я остался снаружи, чтобы осмотреть фрагменты римского театра, арку Септимия Севера и раннехристианскую базилику. К сожалению раскопанные здесь десятиметровые мозаики, изображающие сцены из жизни гладиаторов, уже отвезли в Триполи, так что посмотреть на них не удастся.
Возвращаться в столицу Ливии, чтобы на них полюбоваться, времени уже не было. Даже для этой короткой экскурсии пришлось отложить встречу с архитекторами в Уфалее на завтра. Да и без строительных дел, мой график стал слишком плотным. Уже через полтора часа я должен был встретиться в Москве с Маратом Юсуповичем.
Там состоится совещание, посвящённое совместной космической программе. У командированной конторскими на Форпосты научной братии, увидевшей начавшиеся изменения внутри и снаружи возведённых Смайлом сооружений, появилось к нам множество вопросов.
Отвечу на них вместе с Надей, которая будет меня сопровождать. Объяснение бафферша уже придумала, оно состояло в том, что у нас появились доказательства существования внеземной жизни. В доказательство этого послужат останки рыбодоноров, ставшие нашими трофеями на Луне, о которых мы чекистам ранее не сообщали.
Этот козырь держали в секрете, и вот он пригодился. Его было не жалко, пусть учёные с Лубянки тоже их исследуют, это точно пойдёт на благо отечественной науке. Зато я уже знаю, что попросить у нашего куратора взамен. На первое апреля его помощь оказалась очень кстати, а скоро уже май, и в моей стране грядёт куда более важный, самый главный праздник.
Пока осматривал развалины древнего города, мои праздничные мысли поутихли. Эти руины когда-то назывались Римом в Африке. В те времена это поселение впечатляло, а теперь лишь наводило тоску. Не хотелось бы, чтобы наш маленький город в Уфалее когда-нибудь пришёл в такой же упадок.
Хотя у нас он будет ещё хлеще, ведь мы живём на Урале, а не в Магрибе. В нашем климате любой бетон за две тысячи лет исчезнет без следа. Остаётся лишь уповать на то, что люди, для которых мы сейчас активно строим в Уфалее жилые, административные, общественные и производственные здания и сооружения оттуда не уйдут, как это случилось с теми, кто жил когда-то в этой провинции во времена Римской Империи.
* * *
Четверг (26.04)
Моя меланхолия о человеческой суете и энтропии во Вселенной укрепилась, когда мы оказались в Тунисе возле развалин другого города, ещё более известного, чем Лептис-Магна. Если о последнем я до того, как ознакомился недавно с историческими блогами, ничего не знал совсем, то о Карфагене, куда мы пришли сегодня, услышал ещё в школе.
Дров в топку меланхолии подкидывали воспоминания о вчерашней встрече на Лубянке. Внешний вид Марата Юсуповича не порадовал. На него будто порчу навели. Хоть он и явился на совещание пышно одетым в парадный мундир ФСБ с медалями, но весь был будто бы потраченный молью. Борода и усы отросли, глаза ввалились, лицо было желтоватым, редкие волы слежались на голове. Что-то у него в конторе не ладно, как бы и нас это не затронуло.
Прекратив размышлять о тяжкой жизни высокопоставленных сотрудников конторы, я сосредоточился на текущей обстановке. Ехидно думая, как заражённые, поселившиеся в штурмуемом нами древним городе, увидев нас, воскликнут что-то навроде «Ганнибал у ворот!», я перебежками добежал до своей позиции и взгромоздился на останки терм.
Современные карфагеняне, в отличие от предков, были беспечны. И ворот вокруг их лагеря не было, и даже стен. Даже колючей проволокой не отгородились. Инга, закончив разведку, сказала, что путь к пристанищу танитов от прикопанных сюрпризов тоже чист.
Взглянув МодоГлазами на суетящихся доноров с арабской внешностью, я хмыкнул и приготовился натянуть тетиву своего Лука. В углу зрения таймер отмерял последние секунды. Когда песок виртуальных часов высыплется полностью, начнётся обстрел танитов со всех сторон, после чего мы помчимся в атаку, чтобы дорезать тех, кто наш ливень из стрел умудрится пережить.
* * *
Воскресенье (29.04)
Ливень, который неожиданно для нас вчера пролился на город Константина, расположенный на северо-востоке Алжира, едва не спутал нам все тактические задумки. Пострелять там из Луков не получилось, так что пришлось подбираться к противнику поближе, чтобы произвести залп из Арбалетов.
Он вышел куда менее эффективным, чем было задумано, поэтому всё решила схватка на холодном оружии. Мой Топор с влажной из-за дождя рукояткой не подвёл, угомонив трёх заражённых, размахивающих кривыми саблями.