— Так этот человек в космической теме вроде не участвовал, ведь — ведь он же гиперзвуком занимался.
— Рыба гниёт с головы! Пока чекисты не гарантируют, что наши разработки не попадут к врагам, шиш им, а не гелий-3. Так Марату Юсуповичу и передай. К тому же рано пока землянам в дальний космос. Что-то многовато там паразитов шляется. Надо прежде проработать вопросы безопасности.
— Это я понимаю, меня, как и всех — всех остальных в дрожь до сих пор бросает после просмотра видео твоего контакта. Но ведь — ведь нужно двигаться дальше. Оборону лучше выстраивать на дальних рубежах. А сейчас наша цивилизация сильно — сильно привязана к Земле.
— Согласен. Обнадёжь чекистов, свой гелий-3 они получат. Но не сейчас, позже. Пусть с Роскосмосом разберутся, потом посмотрим.
— Чудно — чудно, так им и передам, — ответила Надя и переключила тему. — Вань, вообще то изначально я пришла с тобой не о космосе поговорить, а просто — просто узнать будешь ли ты принимать участие в линейке на первое сентября.
— Конечно. Речь мне только напиши.
— Да-да, она уже готова, — сказала бафферша и протянула мне листок бумаги.
Прочитав его, я показал жене большой палец на протезе. Обсудить детали мне не дало сообщение Смайла. Симбионт переправил мне информацию, требовавшую моего немедленного участия. Дело касалось двух марроканок из третьего круга. Сказав жене, что покину её на время, я поспешил к Порталу. Не ожидал от мусульманок того, что они сделали. Впрочем, как с ними поступить голова не болела. Наде не придётся меня ждать долго.
* * *
Суббота (01.09)
Чтобы попросить стоящую далеко от меня распорядительницу Надю начинать церемонию, я поднял руку и сделал ей жесть ладонью. Рукав моего пиджака задрался, и сочленение биопротеза с культёй стало отчётливо видным. Стоящая рядом мама испуганно охнула.
Это заставило напрячь все извилины, чтобы придумать ложь, которая её успокоит. С этим у меня проблем не возникло, так что выкрутился, смог заболтать. Мама хоть до конца и не поверила, что ей всего лишь показалось, но затребовала от меня явиться к ней после линейки, чтобы продемонстрировать руку снова.
Делать этого я естественно не стану, просто сбегу. Схожу к ней на следующей неделе, когда мне пересадят выращённый участок конечности и заживут все швы. От необходимости продолжать вешать лапшу матушке на уши меня избавили раздавшиеся торжественные звуки на плацу.
Подойдя к трибуне, я начала вещать написанную баффершей речь. Помимо традиционных напутствий, в ней было и об успехах выпускников. Ярким примером Надя выбрала Петрова, который сейчас готовился на Урале к учёбе на третьем курсе в своём университете.
Этот оторви — голова, поступив в прошлом году в университет, уже не только смог закончить экстерном два курса, но и отлично себя показать в Гисеоне, куда я взял его на стажировку. Естественно о том, что он уже трижды побывал в КПЗ из-за своих глупых, но ярких студенческих приключений, в моей речи ничего не было.
Последний раз он оказался в застенках из-за устроенного концерта на барабанах под зданием городской администрации. Наш выпускник сделал это в качестве протеста из-за уплотняющееся городской застройки напротив дома, в который переехал из общаги, когда мы презентовали ему двухкомнатную квартиру.
Чтобы его не посадили по уголовной статье, мне пришлось вытаскивать его лично, махая корочкой и Топором, уж больно сильно осерчали на него чиновники, получив в тот день музыкальный нокаут. Участие в его судьбе я принял не только из-за того, что был бенефициаром детского дома, чувствуя себя в некотором роде отцом, а потому что акцию протеста Петрова, когда разобрался в чём дело, поддержал.
Когда проект новостроя после моего давления перепроверили, то выявили сильные отступления по инсоляции и количеству парковочных мест, в результате чего возмутившую бывшего спартанца стройку вообще отменили.
Поведав стартанцам лишь только об успехах лихого студента и том, что на полученную от Гисеона премию за сдачу экзаменов экстерном, он уже приобрёл себе автомобиль и провёл отдых на Мальдивах, я сошёл с трибуны и вернулся к группе педагогов, среди которых находились и Спутницы.
— Петров — прекра-а-асный пример для подражания, — сказала Дора, когда я встал рядом с ней. — Его успехи говорят о том, что мы делаем пра-а-авильное дело. Девочки рассказывали, каким он был балбе-е-есом. Его преображение — это настоящее волше-е-ебство.
— Согласен, — кивнул я головой. — Петров — самородок.
— Вань, предлага-а-аю обратиться в министерство просвещения и поделиться с ним нашим о-о-опытом.
— Думаешь стоит? Нас же посадят.
— Почему-у-у? Катя рассказала мне о новых мето-о-одиках обучения, которые вы применили, чтобы исправить поведение трудных подростков. Выезды на кани-и-икулы по всей России и заграницу, система поощрений за успехи в учёбе. Денежные призы за победу в спорти-и-ивных соревнованиях. Катины педагогические приёмы, которые вы внедри-и-или в детском доме, великоле-е-епны!
Когда я взглянул на дамагершу, та немного покраснела и отвернулась. О как! Похоже, о нашем учебном эксперименте с высылкой в Бангладеш, так преобразившем поведение Петрова, дипломированный педагог медиумше не рассказала.
— Дора, я бы не спешил обращаться к чиновникам. Давай сначала убедимся в том, что Петров не исключение. Рассказывать об успехах лишь на основании его одного, пока что рано.
— Да-а-а, педагогика — это наука, требующая статистики, — согласилась Дора. — Но я этим займусь. Составлю чуде-е-есные психологические портреты всех учеников без исключения. Посмотрю на динамику развития в детях гражданской сознательности, чувства взаимопомощи и патриотизма. Это так чару-у-юще интересно!
— Успехов, — пожелал я жене. — Только не забывай о тренировках и Рейдах. Занимайся этим лишь в свободное время.
— Коне-е-ечно, я так и планировала. Ка-а-ать, ты же поделишься со мной всей информацией о Петрове? В записях о его успева-а-аемости в школе есть странный всплеск с сентября 2016-го.
Дамагерша торопливо кивнула согласно головой, а у самой глазки забегали. Явно пытается сообразить, что предъявить психологине и не разрушить образ нашей светлой педагогики, который у той ошибочно сформировался.
— Расскажи ей правду, — обратился я к Кате. — Она поймёт.
— Ладненько, — пообещала дамагерша. — Дорочка, я с тобой потом поговорю, не здесь. Там история не простая.
* * *
Воскресенье (02.09)
Вместе с шокированной и кардинально пересмотревшей своё мировоззрение о педагогике медиумшей я минимально поучаствовал вчера в Рейде в столице Анголы, Луанде, старейшим колониальном городе Африки, принимающем в 2010-м году футбольные матчи Кубка африканских наций.
После того, как мы расправились с заражённым персоналом музея антропологии, где среди экспозиций ритуальных масок и обрядной утвари шли экскурсии, повествующие о быте племён этой страны, мы вернулись домой поздно, и распределить добычу я не успел.
Позавтракав, я потратил одно Бонусное очко на Машу, а КСЕ — на сорок девятый Уровень Вали и тридцать восьмой Хаси, после чего отправился в Операционную. Руку мне уже вырастили, и затягивать с избавлением от протеза не хотелось. Сняв одежду и улёгшись через полчаса на стол для операций, я понизил Болевой порог до минимума и дал отмашку Люде приступать к операции.
Пока хилерша с киборгами — ассистентами Семёном и Глебом приживляли мне кусок руки, посмотрел на результаты разведки в стране, в которую мы отправимся завтра. Ею станет Замбия, называющаяся до середины 1960-х Северной Родезией. Типичная африканская страна, ничем особым не отличающаяся от соседей.
— Лекарь-пекарь, Вань, лежи спокойно, — попросила хилерша. — Пришьём криво, надо будет переделывать.
— Я вообще не двигаюсь.
— Не говори ерунду! Надо было тебе наркоз поставить. И ремнями стянуть.